Маятник бизнеса: между орденом и тюрьмой

Все эти мысли вместе с молитвами к Господу и Пресвятой Богородице проносились в голове, пока я автоматически гнал машину к месту возможной финансовой катастрофы. Хорошо хоть из людей никто не пострадал, все живы и здоровы.

Думаю, что крайне важно выяснить, возгорание ли лежит в основе пожара или умышленный поджог. Почему-то кажется, что в случае поджога ответственность перед партнёрами ниже или отсутствует вовсе, хотя, может быть, я не прав.

Версия поджога, на первый взгляд, весьма вероятна. Ведь несколько лет назад конкуренты дважды поджигали неоновые вывески магазина, что, конечно же, выбивало из колеи его работу, но ненадолго. А несколько месяцев назад соседи, с которыми мы граничим и по земле, и по данному объекту, отдали помещение буквально в десяти метрах от нас в аренду под магазин, аналогичный нашему. Причём стоянка машин и крыльцо магазина расположены на нашей земле. Владельцы рынка обещали, что это временное решение, подготовят другие площади и через полгода магазин перевезут. Время прошло, но, как теперь часто бывает, обещание не выполнено и, похоже, забыто. Снова судиться и трепать нервы, пока не возник другой, более значимый повод, не хотелось бы. Тем более что хозяйкой центра является умная, обаятельная, но уж очень волевая женщина, да и реализация нашего магазина, несмотря на появление рядом конкурентов, упала незначительно. Жаль, что кто-то настроен не так миролюбиво, как мы, горели всё же и вывески, и автомобили. Запись, зафиксировавшая момент ночного поджога вывесок, транслировалась даже по центральному телевидению. Поскольку всем было очевидно, откуда дует ветер на пламя, поджоги после вмешательства ТВ моментально прекратились. Примерно в то же время у помощника был подожжён автомобиль. Причём накануне он пытался уладить вопрос с проездом к нашему складу, на который конкурентами была высыпана куча сваренных ежами остроконечных скоб.

Был также случай, когда подъезд к горящему сегодня магазину пытались перекрыть возведённой за несколько вечерних часов бетонной стеной. При этом, когда я подъехал к «новостройке» разбираться, столкнулся с мощной психологической атакой. Рядом с новым «строением» стояло десятка полтора крутых машин с суровыми хозяевами. Я вызвал старшего на разговор. С ним мы обменялись аргументами на повышенных тонах, причём было очевидно, что не только по закону, но и «по понятиям» правы мы. После рискованного разговора «крутые» разъехались, а мы наняли бригаду и всю ночь разгребали не застывший ещё бетон, изрядно сдобренный металлической арматурой. По-хорошему, выбросить бы этот бетон на проезд соседей, но, рассудив, что ни к чему эскалация конфликта — так недолго и до стрельбы, — вывезли бетон на свалку, немало заплатив бригаде за срочную ночную работу, а также за свалку бетона.

И вот, наконец, с этими ставшими историей грустными воспоминаниями, я домчался до пепелища. Наряду с пеплом застал обгоревшие осколки уничтоженных пожаром бутылок. К счастью, всё-таки удалось локализовать возгорание в одной, но весьма немалой части склада, которая одновременно являлась как бы тамбуром для редкого выезда разгружаемых машин. Итого площадь дотла выгоревшего помещения оказалась не шесть тысяч, а сто с небольшим квадратных метров. Примерный ущерб от порчи нашей продукции огнём и задымлением вместе с затратами на ремонт помещений составил примерно 4–5 миллионов рублей, а с простоем — 6–7 миллионов.

Мебель в салоне из-за сильного задымления вся пропахла гарью, особенно диваны. Удастся ли их спасти с помощью химической чистки? Аналогично пропахла и продукция арендаторов. Оценка нанесённого им ущерба ещё впереди.

Теперь главная задача — установить причину пожара. Возможно, короткое замыкание, курение или умышленный поджог.

Видеокамеры в этой части склада, как назло, не оказалось. В соседнем нашем же складском помещении видеонаблюдение зафиксировало как бы мгновенно возникшее ровное пламя. Яркость его быстро возрастала. Искрения, свойственного возгоранию проводки, вроде бы не было.