Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история

«За двадцать лет нашей совместной жизни на сцене у нас никогда не было никаких недоразумений, эксцессов. Ровные хорошие дружеские отношения. Многие годы Майя была совершенно открытой, доверчивой, любила пошутить, с ней было легко и приятно. А потом начались перемены. Появилась замкнутость, излишняя строгость, она стала более серьезно относиться к себе самой и к тому, что происходит вокруг. Возможно, так она старалась экономить силы и не выплескивать себя, – для того, чтобы больше отдавать зрителю. Но перемена в ее характере меня поразила».

«Дон Кихот». Китри. 1967 год. Фото Александра Макарова.

О замкнутости Плисецкой говорила мне и Ксения Рябинкина, в прошлом солистка балета Большого театра, потрясающая Царевна-лебедь в фильме Александра Птушко «Сказка о царе Салтане». Ее старшая сестра Елена Рябинкина была прима-балериной Большого, а для меня навсегда осталась суровой и неприступной «Снежной королевой» в одноименном спектакле на музыку композитора Раухвергера из моего раннего детства… Разговор с Ксенией Рябинкиной у нас случился недавно. Я был в гостях у ее сына, актера и режиссера Жени Стычкина, и рассказал, что делаю книгу о Плисецкой. «Я практически ничего о ней не знаю», – сказала Ксения. – «Как так?» – удивился я. – Вы же столько лет вместе участвовали в «Кармен-сюите», «Анне Карениной», вместе гастролировали». – «Майя Михайловна вела себя очень обособленно, очень, ни с кем не общалась. Нас объединяла только сцена. Естественно, никто из нас и не пытался нарушить ее личное пространство».

Майя Плисецкая и Александр Годунов в балете «Гибель розы».

1978 год. Фото Александра Макарова.

Борис Мессерер тоже отметил закрытость Плисецкой, когда речь зашла о ее семейной жизни:

– Они с Щедриным живут замкнуто и очень редко приглашают гостей.

– А у вас бывают какие-то семейные торжества?

– Нет-нет, этого не бывает. Майя не подвержена чувству семейной близости. Это редкие общения, и никогда никакой внешний ритуал такого общения не был характерен в нашей жизни, никогда. Порой подолгу мы не видимся, бывает, годами, хотя с детства я чувствую душевную близость с Майей.

Что касается наших разговоров с Плисецкой, я сразу определил для себя табу – это Юрий Григорович. Их конфликт многолетний, глубокий, непримиримый. Плисецкая поддержала приглашение молодого ленинградского хореографа, чтобы он поставил в Большом театре «Каменный цветок», а позже участвовала и в его балете «Легенда о любви». Партии властной Хозяйки Медной горы и трагической Мехмене Бану стали вехой в ее биографии.

Детский альбом Вадима Верника о Большом театре.

Но когда Григорович возглавил Большой театр, их отношения резко испортились. Фактически вся дальнейшая жизнь Плисецкой в Большом – это государство в государстве. Она творила обособленно от генеральной линии худрука балета. В интервью со мной Майя Михайловна не раз пыталась пройтись по Григоровичу.

Например, прозвучала такая тирада:

– Григорович взял власть, и никого постороннего в театр не пускал. Если бы вы знали, какая война была даже за маленькое «Болеро», поставленное для меня Бежаром! Настоящая кровавая война. Он ни в чем и ни в ком не заинтересован, кроме себя. Если Григорович пускал кого-то из хореографов, – значит, для него это было точно не опасно, но такое случалось крайне редко. «Главный балетмейстер» – это вообще чудовищная, преступная фраза. Нельзя быть главным балетмейстером и хотеть кого-то другого, особенно талантливого человека.

«Анна Каренина». В заглавной партии. Каренин – Николай Фадеечев.

1972 год. Фото Александра Макарова.

Ну и в том же духе. Я видел, как гнев вспыхивает и начинает душить Плисецкую, и она ничего не может с собой поделать. Досталось и супруге Григоровича – балерине Наталии Бессмертновой:

– Что была – что ее не было. Кто вспомнит о ней через десять лет?

«Анна Каренина». В заглавной партии. Вронский – Марис Лиепа.

1972 год. Фото Александра Макарова.

В этом я не могу согласиться с Майей Михайловной. Я видел Бессмертнову на сцене, – яркая балерина, со своей харизмой. Но отношение Плисецкой к Григоровичу рикошетом ударяло по его ближнему кругу. Эти и подобные высказывания я не включил в наш документальный фильм, и сделал это сознательно. Более того, я никак не реагировал на них во время съемки: как только Плисецкая начинала говорить о Григоровиче и в голосе появлялся металл, я внутренне отключался. Делал паузу и шел дальше. Ну не хотелось мне никакой ярости, агрессии! Это с лихвой можно испытать, читая автобиографическую книгу Плисецкой. Майя Михайловна чувствовала мой настрой, и, как ни странно, ничего не требовала. Мы продолжали идти в унисон.

«Дама с собачкой». Анна Сергеевна. Гуров – Борис Ефимов.

1986 год. Фото Александра Макарова.

Майя Плисецкая и Борис Ефимов на репетиции балета «Дама с собачкой».

1986 год. Фото Александра Макарова.