Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история

«Лебединое озеро». Одиллия. 1964 год. Фото Мирослава Муразова.

Майя Плисецкая с поклонниками.

1991 год. Фото Мариуса Баранаускаса.

Продолжаем разговор на камеру.

– А какое время в Большом театре было для вас самым счастливым?

– Я была счастлива, когда станцевала первый раз Китри в «Дон Кихоте», когда танцевала «Лебединое озеро», вот эти премьерные моменты. Они были очень эффектные, запоминающиеся, приятные. С моими спектаклями было трудней. «Кармен» – это скандал, «Анну Каренину» тоже хотели запретить. Даже драматические актеры и актрисы встали на дыбы: нельзя делать балет по Толстому. Но ведь Анна Каренина, описанная Толстым, танцевала! Как она держала шею, руки, линию, – это все у него описано. Эти «анютины глазки» в гирлянде на голове, черное бархатное платье, – все это я сделала. Так что либретто, можно сказать, написал сам Толстой. Но после возник балет «Иван Грозный». Вот тут, конечно, полное несоответствие в умах. Потому что Анна Каренина – вымышленная дама, а не историческая личность. И кроме того, Толстой писал о том, что она танцевала на всех балах, и этого уже достаточно.

Майя Плисецкая и Ролан Пети на репетиции. 1973 год.

Фото Александра Макарова.

Майя Плисецкая и Руди Бриан в балете «Гибель розы».

1973 год. Фото Александра Макарова.

А ведь Иван Грозный пируэт-то не вертел, – это уж вряд ли.

– У вас такая насыщенная творческая жизнь, и при этом неудовлетворенность, почти тотальная. Это сквозит в каждом вашем слове.

– Знаете, Вадим, мне все кажется: мало я сделала. Скажу вам почему. Я ведь тридцать лет танцевала пусть тысячу раз гениальный балет «Лебединое озеро». Но невозможно одно и то же всю жизнь танцевать. Конечно, мы перекраивали, много разных версий я танцевала, у разных хореографов, в разных театрах, но все равно это «Лебединое озеро»! Никуда от него не уйдешь. Все равно это Лебедь, все равно это Одетта-Одиллия и хореография Мариуса Петипа. Мне всегда хотелось чего-то другого. Мне всегда было мало, мне нужны были новые роли и вот такие, как создавали на Западе, хотя мы еще почти ничего в то время не видели. Тот же Якобсон делал дивные вещи, которые ему не разрешали осуществить.

«Болеро». 1978 год. Фото Елены Фетисовой.

Майя Плисецкая и Морис Бежар на репетиции. 1978 год.

Фото Александра Макарова.

Он в общем, с горя умер…

– Но случились же у вас Ролан Пети и Морис Бежар, о чем другие балерины даже мечтать не могли.

– Когда я начала работать с настоящими хореографами и готовить настоящие современные балеты, уже много лет мне было. Я помню, когда я делала «Болеро» с Бежаром, у меня страшно болела спина, сказалась серьезная травма. Уже 50 лет мне было.

«Айседора».

Фото Владимира Пчёлкина из архива Екатерины Беловой.

Вспоминает Борис Мессерер:

«На своем юбилее, 35-летии творческой деятельности, Майя добилась разрешения станцевать в Большом театре "Болеро" Равеля. Казалось бы, никакой силой это невозможно было пробить. И только ее обращение в самые "верха", вплоть до генерального секретаря ЦК КПСС, – каким-то образом подстроили ей такую возможность, – возымело действие. И по счастливой случайности ей дали разрешение. Успех был сенсационный».

«Айседора». Фото Елены Фетисовой.

Белла Ахмадулина тоже свидетель этого триумфа:

«Я всегда обожала, и не стыжусь этого расхожего слова, "Болеро" Майи Плисецкой в постановке Бежара. Как помнят счастливцы, которые видели этот спектакль, одна, одна непреклонно и терзательно прельщающая, заманивающая в себя фигура, как бы фигура не только женщины, но силуэт обреченности человечества к любви, к страсти, безрассудству, к нерасчетливости. И почти не совершая никаких движений, она втягивает в себя не только тех, кто сопутствует ей в представлении, а всех прочих, всех нас, участников зачарованного действия, бесконечно влюбленных в Майю Плисецкую».

– После «Болеро» я еще делала с Бежаром и «Айседору», и «Леду», и в Мадриде с Хосе Гранеро «Марию Стюарт». В прошлом году с Бежаром мы выпустили новый балет «Курозука», который покажем и здесь, в Миккели. И уже совсем недавно, две недели, назад я впервые станцевала «Послеполуденный отдых фавна» в Токио. Все это да, это очень приятно. Все это изумительно, и все это победы, и очень интересные. Однако когда я была в полной силе, я этого ничего не делала. Вот от этого – неудовлетворенность, а можно ведь было сделать замечательные вещи.

«Айседора». 1985 год. Фото Александра Макарова.

На самом деле, «замечательные вещи» Плисецкая высекала из любого камня. А уж когда встречалась с большими хореографами!..

– Вы с балетмейстерами конфликтная?

– Нет, наоборот. Даже Морис Бежар сказал однажды, когда ставил для меня «Леду»: «Какая молодец, все повторяете, все делаете точно.

А мои артисты говорят: ой, я это не могу, ой, мне тут больно». Так что он похвалил. Потому что когда мне интересно, – а мне интересно было с ним работать, – я с удовольствием делала все, что он предлагал. Мне хотелось попробовать, как же это получится.

Из разговора с Борисом Мессерером: