Майя Плисецкая. Воспоминания. Фотографии. Интервью

От первого лица

«Читать Чехова не просто удовольствие. Это всегда работа мысли. Музыкальность его фразы завораживает. Слово его многомерно и естественно. Именно это в первую очередь и навело на догадку, что Чехов, как и Пушкин, обладает еще и хореографической пластикой. Это почувствовал, открыл для себя Родион Щедрин. Идея создать балет «Чайка» целиком принадлежит ему. Он написал музыку и открыл еще один мир пьесы – психологическое, драматическое действо в пластике. Может быть, Чехов нарочно сделал так, что у него люди сидят, ходят, играют в крокет, разговаривают об обеде, о чае и варенье, и вроде бы ничего не происходит. Кто-то скажет: «Какая скучная пьеса».

А на самом деле все время что-то происходит, и весьма существенное, иногда трагическое. Рушатся судьбы, все они без взаимной любви, каждый влюблен в того, кто в него не влюблен, несчастны абсолютно все. Треплев в результате стреляется…

Это все читается между строк. А как в музыкальном театре это передать? Только в пластике. Только пластикой можно выразить чувство. Тем более что свои слова не подставишь, надо произносить чеховские. Поэтому я думаю, что драматическим актерам труднее. У них один язык, а у нас – два, у нас есть еще и музыка. Она открывает фантастическую драматургию! Музыка, которая рассказывает чеховский текст, содержание пьесы, состояние героев, их настроение, то есть буквально все.

«Чайка». Нина Заречная – Майя Плисецкая, Тригорин – Борис Ефимов. 1980 год.

Фото Владимира Пчёлкина. Архив Екатерины Беловой

«Чайка». Нина Заречная – Майя Плисецкая, Треплев – Александр Богатырев. 1980 год.

Фото Владимира Пчёлкина. Архив Екатерины Беловой

Сколько в жестах Плисецкой оттенков эмоций, настроений, переживаний…

«Айседора». Айседора. 1980-е годы.

Фото Елены Фетисовой

Сцену Большого Плисецкая любила, прежде всего, за то, что эта сцена, как ни одна в мире, давала ей ощущение свободы.

«Дама с собачкой». Анна Сергеевна – Майя Плисецкая, Гуров – Борис Ефимов. 1980-е годы.

Фото Елены Фетисовой

Плисецкая не желала и не умела подчиняться общепризнанным канонам, устоявшимся авторитетам, сложившимся вкусам.