Майкл Льюис

Облигации, облигации и еще раз облигации. Кто не хотел стать маклером, мечтали их

продавать. В последнюю группу вошли несколько женщин, которые поначалу мечтали о карьере

маклера. В Salomon Brothers этим занимались мужчины. Женщины продавали. Никто никогда не

ставил под вопрос этот порядок, хотя его последствия были ясны всем: женщин держали

подальше от власти.

Маклеры занимались тем, что размещали на рынках ставки от имени Salomon Brothers.

Продавец представлял собой инструмент в руках маклера, был его представителем на рынке.

Продавец вступал в общение с институциональными инвесторами - пенсионными фондами, страховыми и ссудосберегательными компаниями. Эти две профессии требовали от людей

разных умений и навыков. Маклеру нужно было понимание рынков и здравый смысл. Продавцу -

ловкость в общении с людьми. Но при этом лучшие маклеры являлись одновременно

превосходными продавцами, потому что прежде всего им важно было убедить своего продавца, что ему будет хорошо и выгодно, если он уговорит своих клиентов продать облигации Х или

купить облигации Y. А лучшие продавцы обладали в высшей степени развитыми способностями

хорошего маклера, который умеет найти клиентов, готовых буквально передать ему в

управление свой портфель облигаций.

Различие между маклерами и продавцами не сводилось к набору умений и рабочих

обязанностей. Нашей лавочкой управляли маклеры, и вот как они это делали. Именно маклер

определял в конце года, какой премии заслуживает тот или иной продавец. А премия самого

маклера устанавливалась в соответствии с заработанной им за год прибылью. Маклер был

недосягаем для продавца, но последний был в его полной власти. Ничего удивительного, что

снующие из стороны в сторону юные продавцы выглядели приниженными и запуганными, тогда

как юные маклеры дымили сигарами. Не стоит изумляться тому, что тиранство маклеров было, так сказать, узаконено - они были ближе к деньгам. Высшее руководство фирмы вербовалось из

рядов маклеров. Сам Гутфренд был из маклеров. Ходили даже шутки, придуманные, скорее

всего, маклерами, что пора уволить всех продавцов и тогда фирма сможет наконец торговать в

блаженном вакууме. На кой черт, в конце концов, нужны эти сраные клиенты?

У хороших маклеров по облигациям были быстрые мозги и совершенно невозможный

аппетит. Они следили за рынками по 12, а иногда и по 16 часов в сутки - и не только за рынками

облигаций. Они вели наблюдение за десятками разных рынков - акций, нефти, природного газа, валютными и любыми другими, которые могли хоть как-то повлиять на рынок облигаций. Уже в

семь утра они сидели в рабочих креслах и оставались там до конца дня. Мало кто из них любил

поговорить о своей работе; они были замкнуты, как ветераны непопулярной войны. Они ценили

только прибыль. И деньги. Прежде всего - деньги, ну и все то, что можно на них купить, а также

влияние и доверие, которые всегда сопутствуют тем, у кого денег больше всех.

Так как при моем появлении в фирме у меня не было никаких конкретных планов, я был

готов рассматривать почти любые перспективы. Но поскольку я там повидал большое число

маклеров и ни один из них ни в малейшей степени не походил на меня, я быстро пришел к

заключению, что маклера из меня не получится. У меня не было с ними ничего общего, а потому

идея стать маклером была для меня столь же экзотична, как, скажем, мечта стать китайцем.

Это просто по необходимости делало из меня продавца. Но тут я обнаружил, что

воображать себя в роли продавца ничуть не лучше, чем представлять себя маклером. Внутри

фирмы переход от обучения к профессиональной работе давался мне с той же неловкостью, что

и во всех других местах. И чем больше я узнавал в ходе учебы, тем больше меня страшила

перспектива работы на торговой площадке. Мне никак не удавалось с ней свыкнуться.

Выступавшие перед нами продавцы облигаций с 41-го этажа по определению были лучшими в

своем деле, и с них я мог бы и должен был бы брать пример, но за их полированную стальную

броню было невозможно зацепиться. Они не проявляли никакого интереса к жизни вне Salomon Brothers, и их не занимало ничего, кроме продажи облигаций. Похоже, вся их жизнь была

замкнута пределами 41-го этажа, и меня иногда тревожило, не окажусь ли я там в своего рода

потустороннем призрачном мире.

Успех на торговом этаже сопутствовал намного более разным типам людей, чем мне

сначала казалось. Некоторые из выступавших перед нами были по-настоящему отвратительны.

Они грабили других ради собственного возвышения. Они изводили женщин. Они унижали

учеников. У них не было клиентов - только жертвы. Другие от природы были предельно

обаятельны. Они вселяли энергию и энтузиазм в окружающих. Они были почти честными и

справедливыми в отношениях с клиентами. Они были добры к ученикам. Дело ведь не в том, добр от природы или зол большой хобот. Это не имеет просто никакого значения, пока он

продолжает орудовать этим своим подвешенным и раскачивающимся инструментом. В пятом

акте злые парни совершали восхождение на 41-й этаж, и там их ожидало не наказание, а