Майор и волшебница

Значит, здесь что-то другое. Что? Очень быстро воскрес и широко распространился уже ходивший однажды слух: Линда – наша разведчица, в облике беженки ходившая в немецкий тыл, куда здорового призывного возраста мужчину не пошлешь, моментально фельджандармы сграбастают, не как советского агента, а как немецкого дезертира. Тем более, по точным данным, один из писарчуков штаба дивизии оказался трепачом и разболтал, какая формулировка вписана в наградном листе Линды – та самая, которую предложил комдив: «Находясь в разведке, добыла ценные сведения о противнике».

Так что отношение к ней моментально поменялось, теперь она считалась «своим парнем» (и, конечно же, тертый и битый народ лишних вопросов ей не задавал). И это вылилось в конце концов в такое… Когда она через два дня вернулась из очередной поездки в разведвзвод, я, увидев ее, форменным образом обалдел. Было от чего. Х-хосподи! Сабитовские орлы за какой-то час ее перекроили по своему образу и подобию. Только гимнастерка и ремень остались прежними. Вместо юбки – камуфляжные штаны ваффен СС в светло-коричневых и почти черных пятнах и разводах. Вместо пилотки – новехонькая кубанка с красной звездочкой, залихватски сбитая на затылок. Голенища хромовых сапожек, которые я ей вчера спроворил, собраны в классическую «гармошку» – сама она так попросту не сумела бы, опять разведчики постарались. На ремне справа – финка в ладных ножнах из черной кожи, с красивой наборной ручкой из разноцветного плексигласа – четырех цветов. Слева, на немецкий манер, немецкая же пистолетная кобура, тоже кожаная, светло-коричневая (в которой, как вскоре оказалось, был никелированный «зауэр» с полной обоймой).

Первым делом, как и следовало ожидать от женщины, направилась к зеркалу в прихожей и принялась перед ним вертеться. А я так и стоял в состоянии некоторого обалдения – сюрприз, так уж сюрприз.

Навертевшись как следует, с прямо-таки детским простодушием спросила:

– Как я выгляжу, Теодор?

– Как заправский бывалый разведчик…

– Мне так и объяснили, – сказала Линда. – Что именно так и должен выглядеть настоящий разведчик, особенно с орденом Славы. Мы же разведчики, а не какая-нибудь си-во-ла-пая пехота.

Повторяла, конечно, то, что слышала от разведчиков, – сама бы до такого в жизни не додумалась. Выражение лица у меня, должно быть, стало несколько… своеобразное: Линда что-то неладное почувствовала и озабоченно спросила:

– Что-то не так, Теодор? Не могли же они меня разыграть, они сами все примерно так и ходят, я и раньше не раз видела, не вполне по-уставному…

– Вот то-то, – сказал я. – Интересно, что сказал бы твой отец, увидев одетой совершенно не по-устав– ному?

– Ничего хорошего, я думаю. Но ведь они все так ходят, а я теперь тоже разведчик, они говорили, должна соответствовать… Мне что, все это снять и принять уставной вид?

Я понимал: привести ее в божеский вид – все равно что отнять у ребенка игрушку: как блестели у нее глаза, когда вертелась перед зеркалом… В конце концов, она в чем-то права: все разведчики примерно так и ходят, и никто, в том числе и я, их не шпыняет – притерпелись как-то… Тяжко вздохнув мысленно, я махнул рукой:

– Да ладно, щеголяй уж в таком виде, если должна соответствовать.

Ее лицо озарилось радостью:

– Разрешаешь?

– Разрешаю, – сказал я, вторично тяжко вздохнул про себя и подумал: в конце концов передо мной не стоит задача сделать из нее исправного солдата, да и войне скоро конец, и ее все равно демобилизуют. Чем бы дитя ни тешилось…

…Еще через сутки приехал Радаев, предварительно позвонив и спросив, дома ли Линда. И с четверть часа беседовал с ней в моем кабинете, великодушно не выставив меня за дверь – понимал, что я и так в подписках, как Барбоска в блохах… Очень быстро выяснилось, что его интересует одно-единственное: умеет ли Линда находить, как он выразился, «подземные полости» естественного либо искусственного происхождения, и если да, то может ли заглядывать в них.

Линда сказала, что за «полости естественного происхождения», то бишь пещеры, ручается. Чуть смущенно рассказала, что, едва получив наследство, первым делом заглянула в пещеру километрах в двух от Кольберга, туристскую достопримечательность (за совершеннейшим отсутствием других). Чуть конфузясь, уточнила, что искала там клад, о котором в округе с незапамятных времен бродили разнообразные легенды. То ли там спрятал награбленные ценности местный барон-разбойник (которого, на радость прохожим и проезжим, вскоре прикончила либо городская стража, либо конкуренты), то ли во время вражеского нашествия укрыл сокровищницу древний германский король (вскоре павший в бою и оттого, как и барон, не успевший ни с кем поделиться секретом – ну а все, кто сокровища закапывал, по старой традиции тех времен были по приказу короля убиты, как только вышли из пещеры). Никаких сокровищ она не нашла – может, их и не было.