Майор из Варшавы

– Нет. С письмами все ясно, пан майор… Это была немецкая подстава. Но теперь я не могу разобраться. Мне шлют странные приказы и, так как вас нет, требуют безоговорочного подчинения.

– Так… С «телеграфом» что-нибудь выяснил?

– Нет… Но я узнал, что люди, бравшие Метека, не немцы и не полицаи, они вообще не служили в полиции. Я не знаю, кто они… И я не понимаю, пан майор, что вообще происходит…

– А вот это-то как раз ясно! Это уже не война, Владек, это уже политика…

Пан Казимир дал шенкеля, и оба всадника молча зарысили по темной лесной дороге…

* * *

На день Малевич распорядился откинуть маскировочные щиты, и теперь непривычно яркий солнечный свет врывался в штабную землянку через два высоких, прорезанных до самой потолочной балки, окна. Впрочем, землянкой она называлась скорее по привычке. На самом деле это был привезенный с заброшенного хутора и на две трети вкопанный в землю, добротный сруб.

В простенке над столом, за самодельной шторкой из парашютного шелка, висела когда-то мирная, большая туристическая карта, на которую Малевич со всем тщанием собственноручно и ежедневно цветными карандашами наносил сложившуюся обстановку.

Сейчас сам Малевич, оставшись в майке и галифе, что-то напевая, угольным утюгом сосредоточенно гладил гимнастерку, разложив ее прямо на штабном столе. Скрипнула дверь, и в землянку вошел заспанный Меланюк. Малевич перестал мурлыкать и, повернув голову, посмотрел на Петра.

– Ну что? Кемарнул от пуза?

– Ага… – Меланюк сладко зевнул.

– Теперь отоспишься…

Малевич фукнул на гимнастерку водой и, проведя по рукаву сразу окутавшийся паром утюг, спросил:

– От своего Кобзы тихо ушел?

– Як наказували… – Петро потянулся так, что за плечами послышался легкой хруст. – Пишов виконувати завдання.

– Английского резидента для них искать? – Раздувая угли, Малевич помахал дымящимся утюгом и сердито хмыкнул: – Вот перевертни! Дипломаты хреновы… Мать их…

– Товаришу комиссар… – Меланюк присел к краю стола. – А вы тепер мене куда направите?

– Пока никуда. Месячишко тут на базе сидеть будешь.

– З якого такого дива? – удивился Меланюк.

– А с такого! – отрезал Малевич. – Может, еще понадобишься. А пока, чтоб ни одна живая душа не знала, что ты здесь…

– Так свои ж бачити будуть… – пожал плечами Петро. – И поляки теж знають…

– Насчет поляков меня ихний поручик Вукс твердо заверил. Своих, что на базе, предупредим, а чтоб чужие не пялились, бороду отращивай. Она тебя лет на пять состарит. И пока что, как себе хочешь, чтоб с базы ни ногой! А без дела соскучишься, дрова для кухни руби, понял?

– Це що? – скривился Меланюк. – Конспирация навпаки?

– Она самая… – Малевич встряхнул гимнастерку. – Сейчас твое дело отдыхать, сил набираться, а там посмотрим.

– А зараз чого робыты? Я дывлюсь, якась метушня навкруги…

– Правильно, потому как поляков ждем. Твой майор Вепш пожаловать должен. Только он не один, так что сам понимаешь…

– Зрозумив… Так я пиду тоди, тай знову спаты лягу, а?

– Давай, – Малевич кивнул Меланюку и, еще раз сбрызнув водой гимнастерку, принялся энергично размахивать утюгом.

Петро, понаблюдав за стараниями комиссара, ухмыльнулся и, шагнув к двери, буквально столкнулся с пришедшим в штаб полковником. Полковник, бывший уже при полном параде, дружески подмигнул Меланюку и, давая проход, посторонился. Потом подошел к столу, окинул скептическим взглядом разложенную на столе комиссарскую гимнастерку и покачал головой.

– Ну, комиссар, ты сегодня при всем блеске!

– А что тебе одному красоваться? – в тон ему отозвался Малевич и, натянув еще влажную гимнастерку, принялся рассмаривать себя в укрепленном на стене обломке зеркала.

Полковник одобрительно улыбнулся и, считая разговор о внешнем виде исчерпанным, подошел к карте. Потянув за проволочное кольцо, он оттянул шторку, открыв глянцеватый сине-зеленый прямоугольник с множеством разноцветных пометок.

Убедившись, что особых изменений нет, полковник отошел к столу, сел и, вытягивая из коробки папиросу, усмехнулся.

– Ну как, Эльд наш? Бороду отращивать согласился?

– Согласился… Парню и впрямь отдохнуть надо малость.

– Само собой… – Полковник закурил. – Но как тебе эти, стопроцентовые, а? Запад им подавай, с поляками мириться собрались… С чего бы это?

– Ну как с чего? Завертелись, потому как жареный петух в плешь клюнул… Только поляки с ними мириться не будут, а нам это на руку…

– Как сказать… Вон у нас кое-кто опасения высказывал. Мол, не надо поезда с рельс скидывать, поскольку немцы на мирном населении отыгрываются. А по-моему, сейчас мирных нет: или с ними, или с нами… И только так! Сюда, комиссар, целые соединения скоро подойдут, не одни мы будем, так что все тут вычистим…

– Подойдут не подойдут, а с поляками договариваться так и так надо. Вот только думаю, чего это наш Вепш от Лечицкого смылся?