Майор Пронин и тайны чёрной магии

Маркс говорил: между капитализмом и коммунизмом лежит революционная диктатура пролетариата. Чем больше он, пролетариат, будет давить буржуазию, тем бешен – нее будет её отпор. Мы знаем, как во Франции в 1848 году расправлялись с пролетариями, и когда нас упрекают в жестокости, мы недоумеваем, как люди забывают элементарнейший марксизм. Мы не забыли восстания юнкеров в Октябре, мы не должны забывать про ряд подготовляющихся восстаний. Нам приходится, с одной стороны, учиться творческой работе, а с другой – сломить сопротивление буржуазии. Финляндская белая гвардия не постеснялась расстреливать рабочих, несмотря на её „демократичность“. В глубоких массах укрепилась мысль о необходимости диктатуры, несмотря на её тяжесть и трудность. Вполне понятно примазывание к ЧК чуждых элементов. Самокритикой мы их отшибём. Для нас важно, что ЧК осуществляют непосредственно диктатуру пролетариата, и в этом отношении их роль неоценима. Иного пути к освобождению масс, кроме подавления путём насилия эксплуататоров, – нет. Этим и занимается ЧК, в этом их заслуга перед пролетариатом».

Окончание первой главы

Пронин был великим математиком, – он точно рассчитал время и закончил долгий рассказ как раз к приходу своих гостей. Я не знал – поздно было или рано и долго ли мы беседовали, – глухой шум станицы, мелодичный вечерний шум, похожий на морской прибой, на набегающие издалека волны, прервался громкими голосами, – они раздавались совсем рядом, и кто-то из темноты спросил:

– Иван Николаевич, можно?

– Давайте, давайте, – громко отозвался Пронин. – Заходите!

Гости как-то сразу выступили из тьмы, – их было пятеро, трое мужчин и две девушки. Не знаю, – условились ли они встретиться где-нибудь заранее или столкнулись вместе случайно, но только пришли они сразу.

Они поздоровались с Прониным, поздоровались со мной, – они не называли себя, и Пронин их тоже не называл.

– Узнаёшь?

Пронин повернулся ко мне и, посмеиваясь, поглядывал на меня.

Я, конечно, понимал, что это герои его рассказа…

Ну, Евдокимова я узнал сразу, тем более, что он был в форме, на нём была гимнастёрка с погонами и синяя фуражка с красным околышем, сразу узнал я и Марусю Коваленко, беленькую девочку с одухотворённым лицом, кто была вторая девушка, я догадался не сразу, глядя на черноволосого кудрявого парня, я задумался – Тарановский это ими Чоба, но присутствие второй девушки побудило меня решить, что это Чоба, а раз это был Чоба, значит, вторая девушка была Раей Коломиец, я не мог только догадаться, как зовут пожилого мужчину в вышитой украинской рубашке.

– Знакомься, знакомься, – сказал Иван Николаевич. – Думаю, тебе не трудно узнать этих товарищей.

– Меня легко узнать, – усмехнулся Евдокимов. – Сегодня на мне вывеска.

– Ну, я бы вас узнал и без вывески, – сказал ему я. – Иван Николаевич рассказал о вас столько лестного…

– Не хвали его в глаза, – остановил меня Пронин. – Работает неплохо, но не без ошибок, и даже проявляет иногда непростительное легкомыслие.

– Иван Николаевич! – с упреком воскликнул Евдокимов. – Сколько же раз…

– Не нравится? – спросил Пронин и пошутил – В том и беда, что старики говорят правду, а молодёжь любит одни комплименты!

Я пожал руки Чобе, Марусе, Рае.

– Ну, а это кто? – спросил Пронин, указывая на пожилого мужчину в украинской рубашке.

Серые пытливые глаза моего нового знакомого смотрели на меня выжидательно и слегка отчуждённо.

– Прибытков? – неуверенно спросил я. – Не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь, – сказал Прибытков. – Инженер Улыбинской МТС.

Мне понравилось, что он подчеркнул и то, что он инженер МТС, и то, что он инженер именно Улыбинской МТС, он прочно считал себя здешним работником.

– Садитесь, – сказал всем нам Пронин. – Сейчас будем ужинать.

Все поглядели стол, на графин с водкой, на бутылки с вином, застенчиво отвели от них глаза и принялись рассаживаться. Над нашими головами с лёгким шуршаньем неутомимо носились серые мотыльки, то и дело ударяясь о зажжённую лампочку, – на самой середине скатерть была запорошена серой пылью.

– Мне хотелось познакомить вас с моим другом, – сказал Пронин пришедшим. – Я рассказал ему о Лещенко.

Все промолчали.

– Впрочем, думаю, все, кто собрался сейчас за этим столом, все между собой друзья, – непринуждённо добавил Пронин. – Но отчасти, признаюсь, я позвал вас и для того, чтобы продемонстрировать действующих лиц своего рассказа.

– Только не меня, – засмеялся Евдокимов. – Я не действующее лицо.

– А кто же? – спросил Пронин.

– Милиционер на посту, – сказал Евдокимов. – Я лишь регулировал уличное движение.