Майор Пронин и тайны чёрной магии

– Хорошо, я приберегу вас к концу, – сказал Пронин. – Сейчас начну с отсутствующих. Прежде всего – Лещенко. Его скоро будут судить. Одновременно будут судить и Савельеву. По всей вероятности, ей дадут принудительные работы. Сейчас она работает в МТС прицепщицей и учится на курсах трактористов, над ней шефствует инженер Прибытков. Думаю, не позже, как через год, она получит трактор своего мужа… Что касается инженера Прибыткова, над ним шефствую я. Он так долго стоял от нас в стороне, что кому-то следует ввести его обратно в наше общество. Не знаю, доволен ли он этим шефством, но думаю, что в скором времени Евгений Савич…

– Иван Николаевич! – перебил его Прибытков. – Ведь это еще вилами по воде писано…

– Но всё же написано, – возразил Пронин. – Дыховичного, нынешнего директора МТС, мы рекомендуем избрать председателем нашего колхоза, а директором МТС станет Евгений Савич Прибытков.

Потом Пронин указал на Чобу и Раю.

– Чоба собирается в армию, а Рая ещё до его отъезда собирается поменять фамилию Коломиец на Чобу.

Пронин указал на Марусю.

– Маруся собирается учиться…

Пронин хитро прищурился.

– Сейчас мы проверим писательскую проницательность!

Щурясь, он посмотрел на меня.

– Угадай, куда собирается идти учиться Маруся Коваленко?

Я колебался между двумя учебными заведениями.

– В театральный институт? – спросил я.

Она ведь так хорошо, с подлинным артистизмом, играла порученную ей Евдокимовым роль.

Все засмеялись.

– Театральный институт? – опросил Пронин Марусю.

– Ой, да ни за что! – воскликнула она. – Какая из меня актриса!

– Тогда в Юридический, – сказал я.

Её должна была увлечь романтика работы, с которой познакомил её Евдокимов!

– Какой из меня юрист! – воскликнула Маруся. – Ни за что в жизни!

Все засмеялись ещё громче.

– Так куда же? – спросил я, недоумевая.

– Скажи, скажи, – подзадорил её Иван Николаевич. – Спусти его на землю.

– В портнихи, – серьёзно сказала Маруся, и объяснила: – Я очень люблю шить. Куда-нибудь на курсы. На курсы кройки и шитья.

– Может быть, лучше в Текстильный институт? – предложил я.

– Там будет видно, – уклончиво оказал Пронин. – Пусть сперва станет портнихой.

– А как вы, Рая? – спросил я.

Рая покраснела.

– А я…

Больше она не сказала ничего – по-видимому, её вполне устраивало быть женой своего Васи.

– Вот тебе эпилог, касающийся всех действующих лиц этой истории, сказал Иван Николаевич и повернулся к столу. – А теперь можно и выпить. Соловья баснями не кормят, а песни хорошо петь пообедавши…

Загремели тарелки…

Гармония накрытого стола была нарушена.

– Ларионовна! – закричал Пронин. – Рыбу!

Он сам налил всем мужчинам водки, а девушкам – вина.

Ларионовна внесла блюдо с рыбой.

– Всё уже пересохло, – сказала Ларионовна. – Не будете есть.

– Съедим – сказал Пронин. – И даже ничего не оставим.

Он опять сам стал накладывать всем рыбу.

– За что же мы выпьем, товарищи? – спросил он.

Все посмотрели на Пронина.

Иван Николаевич был сегодня в ударе.

– Выпьем за Савельева, за его память, – серьёзно сказал Пронин. – Первый тост в его честь. Думаю, так будет правильно.

– Я понимаю тебя, жалко, – поддакнул я невпопад. – Жалко тех, кто погиб зря…

– Именно не зря, – резко сказал Пронин. – Савельев погиб на посту и недаром наши комсомольцы собираются поставить ему в парке памятник. Погиб на переднем крае. Если бы не его смерть, Лещенко до сих пор творил бы своё чёрное дело. Нет, он погиб не зря. Его смерть принесла ним победу.

Иван Николаевич выпил водку и со стуком поставил рюмку на стол.

Мы тоже выпили.

– А теперь ешьте, – сказал Иван Николаевич. – Дмитрий Степанович и Маруся тоже могли погибнуть, и погибли бы, но в данном случае было бы виновато только собственное легкомыслие.

– И поэтому я предлагаю выпить за здоровье Ивана Николаевича, – сказал Евдокимов. – Хотя он не устаёт меня упрекать.

– А это уже лишнее, – сказал Пронин. – Попрекать буду долго, подхалимажем меня не купить.

Все опять засмеялись и охотно выпили за здоровье Пронина, причём пили с таким понимающим видом, что я понял – чего – то я ещё не знаю.

Пророчество Ларионовны не оправдывалось, – рыба была съедена, компания налегала на остатки сыра и колбасы.

– Может быть, пойдёте, включите приёмник? – обратился Пронин к Евдокимову. – Поищите какую – нибудь музыку.

Евдокимов вежливо поднялся, ушёл в комнаты, загремел приёмник. Евдокимов нашёл в эфире какие-то танцы.

– Сойдёт? – спросил он Пронина.

– Помнишь, я рассказывал тебе каким я пришёл в ЧК? – опросил меня Иван Николаевич, кивая на Евдокимова. – Неграмотным солдатом. А этот – инженер, геолог…

– Чего же он пошёл в ЧК? – пошутил я. – Ему ископаемые надо искать. Геолог!

– Он и ищет ископаемые, – сказал Пронин. – Совсем другая порода. Образован, воспитан, умеет танцевать… Вот, пожалуйста.

Евдокимов несогласно покачал головой.

– Ну, породы мы одной…