Майор Вихрь

Вихрь теперь играл на том, чтобы посеять в гестаповцах недоверие к Мухе. Он играл точно, хотя не знал всех скрытых пружин, которые помогали ему в той точной и единственно возможной сейчас игре. Дело заключалось в том, что сейчас давала себя знать давнишняя вражда между военной разведкой Канариса и ведомством Кальтенбруннера. А Муха как раз и попал в эти жернова: на него своими каналами вышел полковник абвера Берг, а он, не зная всех тонкостей этой давней вражды между абвером и гестапо и считая гитлеровцев единым, слаженным государственным организмом, пришел в гестапо — между встречами с Бергом, который, во-первых, никогда не ходил в форме, а во-вторых, говорил по-русски как русский, потому что в тридцать втором году окончил химический факультет МГУ. Гестапо, естественно, узнало о встречах Берга с Мухой, и поэтому всякая компрометация этого агента входила в перспективные планы гестапо: потом, позже, при случае, дать Бергу подножку — мол, работает либо с заведомым дезинформатором, либо с дезинформатором невольным, либо с бесперспективным с оперативной точки зрения человеком, не представляющим никакого интереса.

— Мне тоже доверяло руководство! — сказал Муха обиженно. — Меня сам Бородин провожал!

— Как фамилия Бородина? — спросил Вихрь спокойно и с улыбкой.

— То есть как фамилия? Бородин.

Шеф и длинный снова переглянулись. Вихрь рассмеялся.

— Милый мой, — сказал он, — у разведчика не может быть одна фамилия.

— А какова настоящая фамилия полковника Бородина? — спросил шеф Вихря.

Шесть дней назад при случайной бомбежке погиб полковник Валеев, заместитель Бородина. Все нити, которые могли вести к нему, были оборваны его смертью, тем более что он только осуществлял подготовку, учебу и заброску людей в тыл. Называть фамилию с потолка было нельзя: где гарантия, что у гестапо не было хотя бы нескольких точных фамилий наших разведчиков из штаба?

— Фамилия Бородина Валеев. Алексей Петрович. Полковник, выпускник академии Генштаба.

— Подождите в приемной, — сказал шеф Мухе.

Муха вышел. Шеф подвинул Вихрю сигареты и зажигалку.

«Надо, чтобы эти дни Муха был со мной, — подумал Вихрь. — Не дай бог, если он эти дни будет торчать у костела. Коля или Аннушка могут пойти к нему на связь...»

— Хорошо бы, если Муха пошел со мной на рынок.

— А кто сказал, что вы пойдете на рынок? — спросил шеф.

— Вас интересует связник в вельвете...

— Разумно. Только почему вы думаете, что мы не сможем его взять без вашей помощи?

— Вы бывали на Старом Рынке? — спросил Вихрь.

— Бывал.

— Сходите еще раз и посчитайте, сколько вы там встретите людей в черном вельвете, серых брюках и немецких солдатских сапогах раструбом. Надеюсь, вы, засылая своих людей к нам, одеваете их не как попугаев, а так, чтобы они были похожи на тысячи окружающих их. Не так ли?

— Почему вы так откровенны с нами?

— Потому что я проиграл.

— Проигрывая, ваши люди кричат, бранятся и стараются плюнуть в лицо.

— Этим своим вопросом вы хотите унизить меня? Или просто оттолкнуть?

— Не понял, — сказал шеф и попросил длинного: — Что он имеет в виду, пусть объяснит подробно.

— Все довольно просто, — сказал Вихрь. — Если я буду молчать, меня уберут после пыток. Если я стану говорить, я имею шанс погибнуть без пыток. Если же я подтвержу свои показания человеком со связями и явками, я буду выгоден вам в вашей контригре. Вот и все. Муха мне нужен только для того, чтобы он подстраховал меня: вдруг он уже встречался с этим человеком в вельвете, кто знает?

— У Мухи свои задачи, — сказал шеф, — он ждет своих гостей.

«Значит, он караулит наших возле костела, — понял Вихрь. — Все будет решать случай и только случай. Какая глупость: говорят, случайностей не бывает. Все состоит из случайностей. Все. И я сейчас надеюсь только на случайность. Конечно, они пустят меня на рынок — это очень редко, когда наши люди перевербовывались ими, это для них радостное ЧП. И то, что он сказал мне про задачи Мухи, — явный симптом его внутреннего согласия с моим предложением. Он сейчас начнет играть со мной. А я уже выиграл, теперь только надо разумно держаться».

— Давайте-ка отвлечемся, — сказал шеф, — давайте побеседуем о вашем жизненном пути. Меня интересует все относящееся к вам, начиная с сорок первого года.

Вихрь похоронил многих людей, своих друзей по борьбе. Он знал подполье Днепропетровска и Кривого Рога и помнил имена тех, кто погиб в гестапо. Значит, эти имена шеф мог перепроверить, запросив архивы. Многие товарищи Вихря по фронтовой разведке погибли, но остались их клички и легенды. Вихрь решил обратиться к мертвым друзьям. Друзья, даже мертвые, обязаны спасти живого.

— Как вам будет угодно, — сказал Вихрь. — Я могу рассказывать или лучше записать на бумаге?

— Пишите, — сказал шеф. — Будет неплохой материал для контрпропаганды на красные войска по радио.

— Во-первых, этим вы погубите меня как вашего возможного агента. Во-вторых, вы погубите моих близких.