Майские ласточки

Один раз Валерию Озимку выдался праздник. Радость принес вылетевший неизвестно откуда песец. Он догонял лемминга легкими прыжками. Охотившийся зверек поразил красотой и законченностью движений. При резких поворотах песец пушистым хвостом поворачивал сбитое тело, как рулем шлюпку. Валерке тогда показалось, что балерины в своих прыжках подражали легкости песца. Он испугался глупого сравнения и обругал себя. Не дай бог рассказать об этом Катьке, высмеет его, пожалуй.

Катька ему все больше и больше нравилась. Делала она все обстоятельно, с аккуратностью. Стирала ли его грязные рубашки или пришивала оторванные пуговицы. Иголка в ее маленькой руке мелькала быстро и уверенно.

«Слетаю на «Горку», куплю тебе новую рубаху, — говорила Катька с сознанием особой ответственности. — Присмотрела там одну, в синюю полоску».

«В полоску я не уважаю».

«Самые модные сейчас рубашки в полоску».

«Откуда ты знаешь, модные, не модные?» — и он удивленно смотрел на Катькины красные щеки. Заработалась она в экспедиции, даже в отпуск не летала.

«Значит, знаю», — отрезала категорично Катька. Поворачивалась к кастрюлям, давала понять, что разговаривать больше не намерена.

Появление на буровой бывшей коллекторши Валерка Озимок встретил настороженно, боялся, как бы Зина не испортила Катьку. Для соблазна новоявленная судомойка надевала на каждый палец по два золотых кольца. Красила губы яркой помадой и вызывающе смотрела на всех. С Кожевниковым и буровиками она не разговаривала, была в обиде на всю бригаду, не делая никому исключения.

«Аттестованная коллекторша-судомойка», — язвила Зина, но терпела эту, по ее мнению, несправедливость ради мужа, сержанта Винокурова Архипа Титовича.

Но все же, чтобы хоть как-то досадить Катьке, она решила сразить ее своей образованностью и знанием хороших манер.

Однажды принесла в столовую турку и начала варить в ней кофе. «Кофеварка у меня настоящая, турецкая, из красной меди, — хвалилась она, самодовольно поглядывая на удивленную повариху. И тоном, полным превосходства, добавила: — Кофе «Арабика».

«Турецкий султан подарил тебе, жди», — яростно злился про себя Валерка Озимок. Он не мог без раздражения смотреть на Катьку, как она, подражая Зинке, держала с фасоном маленькую чашечку, оттопыривая в сторону мизинец.

— Валерка, ты видел, какое кольцо у Зины? — почему-то шепотом спросила Катька, словно боялась выболтать страшную тайну. — Называется «Анна Каренина». Правда, красивое? Такие кольца сейчас самые модные в Москве и в Ленинграде.

— Ну и что, — злился не на шутку Валерка. Он чувствовал, что должен защищать Катьку от влияния судомойки. Но как?

— «Анна Каренина» — роман. Ты его лучше почитай. И никакой рубашки в синюю полоску мне покупать не надо. Зачем мне твоя рубашка сдалась! «Модная», а по мне все рубашки модные, если они чистые, без дырок и с пуговицами. Лучше я куплю тебе книг, почитаешь. А то заладила «Анна Каренина» и «Анна Каренина».

— Тоже мне, указчик нашелся! Куплю кольцо и спрашивать тебя не стану. Денег я зарабатываю больше тебя!

— Разлагает тебя чумовая Зинка, — резко оборвал ее Валерка. И сразу вспомнил, что такие же слова говорила ему Мария Ивановна из детской комнаты милиции: «Разлагает тебя, Валера, дворовая шпана. Ты умный парень. Что случилось? Почему ты связался с ними и согласился ограбить палатку?»

«Разве это ограбление? Стекло выбили и унесли десять плиток шоколада да пять бутылок крюшона. А вы говорите — ограбление? На банк нападают — ограбление!»

«Ограбление, Валера. И за воровство судят…»

— Что ты взялся меня учить, — огрызалась Катька, которой нравилась такая забота о ней, но она в этом не хотела признаться. — Тоже мне умник нашелся. Я, может, поумнее тебя.

— Учил и буду учить, если ты такая толкушка. Кольцо ей надо?! Носки бы лучше мне связала. Ноги мерзнут.

— Я не умею вязать!

— Попроси инженера Нетягу, он научит. Вот у кого ума надо набираться!

При виде Зины Валерка демонстративно уводил Катьку в культбудку и там продолжал с ней разговор. Вспоминал слова Марии Ивановны о дурном влиянии на неустойчивых людей и видел подтверждение этому в жизни.

Свое плохое отношение к Зине Валерка мог объяснить, но почему-то то же самое чувство он испытывал и к ее мужу. Ничего худого ему не сделал демобилизованный сержант Винокуров, а Валерка не терпел его, а порой просто жалел. Тот обслуживал газотурбинные двигатели, списанные из авиации. Парня нельзя было назвать красавцем, но держался он всегда с большим достоинством. В столовую входил, как победитель. На гимнастерке набор разных значков отличия. «Ну прямо генерал на параде! — ехидничал верховой. — А Зинка при нем адъютант!»

Коллекторша обычно встречала мужа очень приветливо. Торжественно провожала к столу. Заботливо усаживала. Садилась сама напротив, высоко подняв голову. Доставала из кармана припрятанный чеснок. Очищала зубок за зубком и назидательно приговаривала:

— Чеснок ешь, Архипушка, ешь. Помогает против цинги и жизнь удлиняет. А жить нам с тобой долго, долго!