Макароны по-флотски

В палате номер N, где обитал Владлен (ух ты, рифма!), имелось ещё трое грыжебедолаг. С ними весёлый и озорной наш кэп махом нашёл общий язык – и пошло-поехало: травля, анекдоты, преферанс, «очко», «бура», портвейн в умеренных дозах… Особенно сошлись с одним майором, морским летуном-бомбардувальником. Шалили на славу, а объектом весёлых проказ стали две практиканточки. Как положено – блондинка с брюнеткой, весьма очень симпатичные. Ни дать ни взять, дуэт «Baccara» в молодости. А вот с чувством юмора у обеих были серьёзные проблемы. Проще говоря, добрых и безобидных шуток Владлена они упорно не понимали. И мстили всеми доступными им способами: то укол вколотят побольнее, то лекарства на тумбочку не положат, а швырнут, притом презрительно отвернутся и гордо на выход, не отвечая на призывы, громко хлопая дверью. На озорство не отвечали, но яду во взглядах было, как от ста гадюк сразу. Ну, девчонки молодые, чего там.

Но: хоть и молодые, да чётко знали час реванша. Терпели, иногда огрызались, но твёрдо верили, что победа будет за ними. А беззаботные майоры – летун да удалой моряк-ракетчик – и понятия не имели, а потому развлекались вовсю: норовили ущипнуть практиканток за филейные места, пускали слюни, изображали состояние, близкое к оргазму, делали предложения выйти замуж за обеих сразу и жить вчетвером (в те-то годы!), сдавали в баночках анализы пота из-под мышек, капризничали, отказывались от лекарств, хватались за сердце и всё такое. Весна ж на дворе… И зрителей навалом, все вояки, юмор у всех на месте, всем радостно, все счастливы. Кроме «Баккары», в деталях разработавшей план вендетты.

И час наступил! В день операции по вырезанию. Сперва для бомбардировщика.

– Спирохетов! На выход! – сияющая блондинка Лена стояла в дверях палаты, намеренно и с удовольствием искажая фамилию летуна.

Ничего не подозревающий небесный сокол пожал плечами и отправился в процедурную, проблеяв:

– Уй-юй-юй! Ой, щас опять больно сделают, садистки юные! Ой, опять я плакать буду и маму звать…

– Будете, будете, – успокоила его брюнетка Наташа.

А сама стоит – ручки на бёдрах, ножка так аппетитно отставлена… ух!

В процедурной с летуна игривое настроение как ветром сдуло. Стройные девочки в коротеньких белоснежных халатиках сбросили свои колпаки с красными крестами, раскидали пышные волосы по восхитительным плечикам, расстегнули по пуговичке сверху и пуговичке снизу (летуна аж просто в пот бросило), кокетливо напыжили губки и вручили ему древний-предревний ржавый станок с тупым-претупым лезвием «Нева», после чего приказали брить густо заросший чёрным мхом лобок. А сами уселись напротив, приняв эротические позы, и принялись упоённо наблюдать за ходом процесса. С комментариями друг дружке на ушко. Бедный майор совсем духом упал – а куда деваться? Снял штаны от пижамы, трусы, горестно посмотрел на ТАМ.

– А это… ну хоть намылить дайте, сёстры… милосердия, матерь вашу! – последние два слова плаксивым шёпотом.

– Нету у нас! И вообще, быстрее, быстрее давайте! Через пятнадцать минут уже клистир и на стол! – а сами чуть не пищат от счастья.

Клистир?! Тоскливо глянул на лезвие, чертыхнулся и начал скоблить. Тупым лезвием. На сухую. А этим что – триумф долгожданный.

Ноги широко расставляя, кое-как приземлился в палате – только для того, чтобы плюхнуться на край койки к Владлену и горестно поплакаться:

– Ну, с-с…!.. – и далее в двух словах.

Владлен нахмурился, а потом просиял:

– Фигня. Иди давай, вырезайся, всё будет нормально. Если я правильно понял, завтра в стволе я, да? А раз так – гы-гы! – боевая тревога, ракетная атака.

Майор поковылял в сторону операционной; потом привозят его в палату, уже без грыжи, он от наркоза отошёл и опять чуть не плачет. Оказывается, перед самой операцией клизму ставят. И не клизму даже, а настоящий старомодный клистир пироговских времён, когда сверху объёмкость с марганцовкой (или чем там), а от неё вниз трубка прозрачная с крантиком, и пипка на конце, и вот эту пипку прямо туда, в бомбардировочный зад со всей силой воткнули и издевались по этому поводу… Кто издевался? «Баккара», кто ж ещё!

В общем, на следующий день Владлен, напевая под нос «Yellow submarine», начал что-то собирать в целлофановый пакетик. Потом выудил из тумбочки бинт и попросил второго соседа забинтовать ему кисти обеих рук. Дверь открывается:

– Ко......нко!

– Я, мои солнушки!

– В процедурную – шагом марш!

Сияют, красавицы. Хоть бы пуговички-то застегнули, лолитки.

Владлен:

– А заче-ем? (это кокетливо так)

– Там узнаете. Марш! Ой… что это у вас с руками?

– Да пустяки, девчата. Баночку с анализом раскокал… нечаянно.

Вот, лапки себе порезал маленько… пройдёт.

Девки переглянулись, чувствуя подвох. А время идёт. Владлен встал и твёрдым шагом в процедурную. Пакетик на кончике мизинца висит, а мизинец торчит из-под бинтов. Практиканточки следом каблучками постукивают, и даже спросить забыли, что за пакетик-то.