Макароны по-флотски

– Главный-то прикол в чём? Главный-то прикол в том, что у них же гальюна на самолёте нету. В корме – ведро. Оно там так хитро стоит, что можно поссать, и тебя в принципе почти что никто не видит – контейнера мешают. Ну… почти никто. Я так аж два раза ходил. И остальные тоже. И летуны. Это ж жизнь, ну! А эти бабы-адмиральши… ё… это надо было видеть. Ей же в падлу. Она ж в манте меховой! И шоб вот тут, в ведро?! Да при всех?.. Короче, сидела-сидела, хмурилась-куксилась, поначалу ёрзала, мимика такая страдальческая, во взгляде – ненависть… мычит уже… А муж-адмирал ейный рядом дрыхнет, руки на пузе. Ему что – сходил в корму, поссал, стопу накатил и дрыхнет. Я на неё гляжу – ну, мадам, и где ж наша прежняя надменность? А надменность-то наша – всё, тю-тю, вот она: вон изпод неё уже и кап-кап на пайолы. Полилось. Лужица. Вытекла надменность! И сразу же стала тётка как тётка. Вполне себе нормальная. Мужу голову на плечо положила, вздохнула печально – и баиньки, аж до самых Кневичей. И остальные адмиральши точно так же. А мужики сидят и бухают, кто не спит. И всю дорогу на контейнеры косились и на меня. Наверно, радиации боялись. Вообще, тащ, весело это – летать сопровождающим. Прикольно. Пошлёте меня в следующий раз снова, добро?

Добро, Веня. Добро!

Что мне, жалко? Пошлём, конечно. Но вот шыла не дадим. Нет, Веня, не-ет… Нехай тебе адмиралы там в «салоне» наливают. И пусть не бздят, так им и скажи. Оно не взорвётся. Мы перед транспортировкой там специально одну хитрую «контрагайку» отвинчиваем.

СТРАШНЫЙ СОН

Часто снится один и тот же кошмар.

Что будто сменяюсь я с дежурства по части и понимаю, что за прошедшие сутки ни разу не проверил караул. А надо дважды – днём и ночью. С соответствующей записью в постовой ведомости и в журнале дежурного по части. Но – вот не проверил, и всё. И не могу понять почему не проверил. Почему-то. А уже всё, мы со сменщиком уже стоим перед командиром и докладываем о приёме-сдаче дежурства, и тут капитан 1 ранга Волобуев спрашивает: «Юрий Юрьевич, а вы караул проверяли?» И ужас пронизывает от темечка до пяток. И я честно отвечаю: «Никак нет, тащ командир». И просыпаюсь в холодном поту.

Этот сон пострашнее, чем те, в которых вулканы взрываются, закидывая нас раскалёнными камнями и заливая лавой. И те, в которых землетрясения адские, при которых я то у себя дома нахожусь на четвёртом этаже, то где-то на улице и вижу, что вокруг происходит. И когда Луна на нашу центральную площадь падает, перед этим становясь всё больше и больше...

Этот сон уж куда пострашнее, чем тот, который перестал сниться уже где-то ближе к первой большой звезде – в нём я курсант и офицер одновременно, убегаю от севастопольского патруля, а ноги еле движутся, всё ватное и каменное, а они кровожадно рычат сзади и вот-вот догонят...

И страшнее того, в котором мы роняем при погрузке крылатую ракету с ядрёной башкой – причём каждый раз другая лодка: то «раскладушка», то 670-ка, то вообще почему-то БДР, и даже «акула» была, которую я вообще только по телевизору и на фото видел...

И даже страшнее сна, в котором я регулярно теряю пистолет.

Самый страшный сон – это в котором я не проверил караул. И это, наверно, уже на всю жизнь.

Часть III. УЖИН

ПРО КОЛЮ

– Да погодите, мужики, у меня вон акты!..

Хм… У всех акты. Лодка в заводе, один сплошной акт. Если сбоку посмотреть – ржавая банальщина. Если изнутри – дас ист фантастишь.

– Коля, хлобыстни стопу и беги дальше, – это старпом.

– Андрей Вениаминыч, стопа никуда не убежит, а там замена кабелей в пятом отсеке…

– Ну... как знаешь.

Хлоп! Хорошо пошла. А она всегда хорошо идёт. Даже на небоеготовой подводной лодке. Народ её создал, народ её построил, народ (флот-то у нас рабоче-крестьянский) заэксплуатировал донельзя, народ теперь её и восстанавливает. Следит за восстановлением тоже народ – рабочие и крестьяне в погонах разных рангов. Всё один и тот же народ. Лодка выйдет из ремонта (а кто сказал, что чудес на свете не бывает?), и супостат получит по полной.

– Наш Коля совсем забегался, – командир БЧ-2 вытер седые усы.

– И правильно делает, – заметил командир «стратега». – Я вот на вас посмотрю-посмотрю, да и расчехлю однажды свою кюретку.

– Товарищ командир, в БЧ-2 всё по плану.

– Ну, раз по плану, то наливай предфинишную, и по домам.

Замшелый ракетчик плеснул в каждый стакан на два пальца. У него и в самом деле практически не было проблем – в отличие от командира БЧ-5, у которого проблемы не кончаются, а напротив, колосятся похлеще казахстанской яровой.