Македонский Лев

Парменион всегда кормил его перед битвами, на поле для упражнений или на учениях - чтобы как можно лучше узнать людей, которых поведет на сечу, вселить в них уверенность и веру в себя и в своего генерала. Это был требующий времени процесс, и в этом мире у него не было столько дней, чтобы как следует сотворить свою маленькую магию.

Неприятель начал движение, отряды наемников и Рядовые пошли вперед под перестук барабанов, сдвинув щиты и переходя через плоскую равнину в направлении спартанского центра.

- Боги, да я сейчас обоссусь, - нарушил тишину глубокий металлический голос Шлема. Нервные смешки послышались тут и там вокруг него, и напряжение почти что спало. Парменион хохотнул. В этот момент Шлем изобразил состояние, хорошо знакомое каждому бойцу: когда пересыхает во рту и кажется, что мочевой пузырь переполнен.

Сказано было очень вовремя, и Парменион повернулся к заколдованному воину, который стоял рядом с ним. Шлем поднял взгляд и улыбнулся, подмигнув бронзовым глазом. - Спасибо тебе, - беззвучно сказал ему Царь.

Парменион взглядом знатока изучил приближающегося неприятеля. В наступление шли пять полков, всего примерно 15 000 человек. Далеко слева поднялось пыльное облако, и Спартанец повернул туда голову, увидев, как кавалерия Македонов обходит их с фланга. - Дарикл! - крикнул он, и высокий молодой лучник поднял руку. - Поверни своих лучников на тот случай, если кавалерия развернется, чтобы ударить с тыла. - Лучник отсалютовал, и Парменион вновь сосредоточил внимание на пехоте.

Пока что всё было именно так, как он предусмотрел: кавалерия прошла мимо по флангу - он надеялся, что для атаки на город, - а пехоте, в свою очередь, надлежало прорубить дорогу через спартанцев.

Вдруг неприятельское войско разделилось, расступившись направо и налево, перестраивая шеренги, чтобы атаковать по флангам. Боевые кличи слились в единую ужасающую стену звука, и топот ног по сухой равнине заглушил бой барабанов.

Филиппос наблюдал за битвой со своего места во главе Гвардии. Он с отвращением смотрел, как спартанские рабы вставали в построение - люди наталкивались друг на друга, роняли щиты - и он почувствовал, как в нем угасает всякий интерес к происходящему. Обычно битвы были полны дикого восторга и бурных эмоций, но эта битва делала его безразличным, почти наводила скуку. Шансы того, что рабы дрогнут и побегут еще до того, как по ним ударят Рядовые, были более чем высоки.

Затем последует самая обычная резня...

Переведя взгляд на облаченных в алые плащи спартанцев, он увидел, как те быстро перешли от оборонительного построения - 250 щитов в ширину и двадцать шеренг в глубину - к широкой линии в 500 щитов. Их поднятые копья образовали идеальную линию, что вызвало в Царе Македонов невольный трепет одобрения. Вот это были настоящие воины!

Македоны пустились бегом, фаланга разделилась и раздвинулась по полю направо и налево. Филиппос ухмыльнулся и стал всматриваться сквозь пыль, чтобы увидеть смятение в рядах рабов. Со спартанских флангов полетели стрелы и дротики, вонзаясь в атакующих Македонов. Многие пали под ними, еще больше споткнулось о тела убитых. Но атаку уже было не остановить.

Возбуждение вновь вернулось к Царю Македонов, и руки его задрожали. Строй рабов по правому флангу сломался даже прежде, чем Македоны добрались до него.

Нет, не сломался!

Ринулся в атаку!

Поначалу Царь не мог поверить увиденному. Рабы мастерски сомкнули щиты в классическую атакующую спартанскую фалангу и пошли в наступление вниз по склону холма. В своей жажде сокрушить врага Македоны нарушили строй, готовясь всего лишь разогнать этих горе-вояк. Теперь не было боевых построений, а лишь бегущая к холмам темная орда с обеих сторон. Филиппос бросил взгляд направо. Там рабы тоже шли в наступление, превосходно держа строй, чтобы встретить атаку.

Безумие, подумал он. Однако маленькая льдинка страха начала расти в его душе.

Что-то здесь было не так. Но разве это важно? Как могут рабы выдержать лобовой удар?

Теперь поднялась пыль, плотная и ослепляющая. Золотой глаз сверкнул, когда дух Царя-Демона воспарил над боевыми построениями. Вот первые Македонские воины добрались до рабов - лишь затем, чтобы быть убитыми с поразительной простотой, когда мечи вонзились в их тела, а вражеские щиты сомкнулись, словно плотина против накатывающей волны Македонов.

Филиппос посмотрел на основной полк спартанцев. Те продолжали держать позицию, даже не пытаясь прийти на подмогу к рабам на флангах.

Теперь атака захлебнулась, и поле оказалось засеяно телами Македонов. Рабы продолжали наступать, рубить и резать, и кровь обильно стекала с их мечей. Македоны отчаянно пытались восстановить строй, но рабы не дали им такого шанса.

Филиппос наблюдал за бойней, и непонимание пронзало его, как клинок.

"Глупец!" - раздался голос у него в голове. "Неужели ты не видишь, что тут происходит?"

- Оставь меня! - закричал он.