Македонский Лев

"Парменион тебя одурачил. Рабы - это спартанцы. Они поменялись плащами и шлемами. А ты атаковал нестройной гурьбой величайших воинов в мире

- Что же мне делать?

"Еще не всё потеряно. Прикажи Гвардии атаковать спартанский центр

- Как это нам поможет?

"Тогда спартанцы будут вынуждены прекратить атаку, и у наших войск будет время перестроиться. Сделай это сейчас же, иначе всё будет проиграно

Филиппос быстро скользнул обратно в свое тело и выхватил меч. - Вперед! - воскликнул он.

И 6 000 элитных воинов, гордость и слава Македонов, мрачнолицые и хладноглазые, подняли свои мечи и щиты и двинулись на рабов, которые окружали Спартанского Царя. 

Спарта

Причиняя ему сильную боль, два молодых слуги несли Клеандра на крышу, когда до города долетела весть, что вражеская конница уже совсем рядом. Разъеденные легкие едва не вылетали из него с кашлем, и ему пришлось снять даже легкий кожаный нагрудник и шлем, вес которых оказался для него слишком тяжел. Дыхание его было хриплым, когда слуги добрались по ступеням наверх и подняли его на крышу.

За прерывистым дыханием последовал надсадный кашель, который оставил багровые брызги на белом камне. Клеандр заставил себя подняться и медленно подошел к низкому парапету, окружавшему здание. Отсюда он видел Выходную Улицу. Слева была забаррикадированная агора, торговые лотки были перевернуты и перегораживали все выходы. Справа он видел открытую равнину и облако пыли вдалеке, выдающее приближение врага.

Подняв руку, он подозвал своего слугу, Дориана, молодого кадмеянина, который с рождения служил ему. Юноша держал в руках рог, который поднес к губам, выдувая всего одну ноту, и она эхом разнеслась над всем городом. Взгляд Клеандра прочесал крыши города, на которых спрятавшиеся лучники и метатели дротиков на миг выглянули, подняв руки и показывая, что готовы к сигналу; в следующий миг они снова попрятались в свои укрытия.

Пот залил Клеандру глаза, и его лицо вспыхнуло, став желто-коричневым.

- Полежи немного, господин, - прошептал Дориан, беря господина за руку.

- Если... я... только лягу... я умру, - ответил он. Вместо этого он уперся одним коленом о парапет. Боль пронзила его слабое, изголодавшееся без кислорода тело, но он заставил себя держаться: Царь поручил ему оборону города, и Клеандр будет верен своему долгу. Еще раз он прокрутил в голове стратегию, проверяя, не осталось ли брешей, которые моли быть увидены врагом. Он перекрыл все улицы, забаррикадировал Аллею Царей и параллельную ей Выходную Улицу. Обе вели к широкой торговой площади, с ее бесчисленными аллеями и подворотнями; но эти две улицы перекрывались повозками и вытащенной из ближайших домов мебелью. Он задумался о командирах отрядов, которых самолично выбрал. Некоторые его устраивали, некоторые беспокоили. Однако лучшие воины ушли с Парменионом, и не было смысла сетовать на тех, кто остался.

Неприятель стремительно приближался, и Клеандр уже видел, как солнце отражается на шлемах и копьях. Тысячи всадников мчались к городу, и страх стиснул сердце спартанца. Удастся ли сдержать так много врагов?

- Отче Зевс, дай мне силы, - стал он молиться. Он поднял взгляд на Дориана и сказал. - Пригнись, парень, и жди моего сигнала. - Еще трое человек присоединились к ним на крыше. Двое принесли луки и несколько колчанов с длинными стрелами; третий расположился рядом с двадцатью дротиками с железными наконечниками, которые он примостил к парапету. Метатель поднял первый дротик, проверяя его на вес и баланс. - Не бросать... до... сигнала, - предупредил Клеандр, и метатель с ухмылкой кивнул.

"Когда-то я был воином," размышлял Клеандр. "В шлеме и с мечом я стоял бы сейчас рядом со своим Царем, рубил врагов и обессмертил свою мощь и славу." Новый приступ кашля сотряс его скелетоподобную фигуру. Разноцветные огоньки вспыхивали у него перед глазами, и он почувствовал, что заваливается набок. Дориан поймал его и поддержал, чтобы тот стоял прямо. Зрение Клеандра размылось, тьма спустилась на него. Невероятным усилием воли он вернул себе способность видеть, сосредоточиваясь на скачущей кавалерии. Он увидел, что конница разделяется, и половина всадников помчалась к Выходной Улице.

В далекой древности Спарта была окружена мощной крепостной стеной, однако Ликург, легендарный создатель воинского кодекса, сказал народу, что стена воинов будет надежней стены из камня, и городские оборонительные сооружения были снесены. Такой была отвага Спарты, такой была мощь ее войска, что за всю их историю ни один враг не приблизился к ним так близко, чтобы осадить их город.

До этого самого дня...