Махабхарата

Послышались также и львиные рыки:

Он, демонских сил сокрушитель великий,

Свою колесницу, — сей славный возница,-

Заставил на локоть во прах погрузиться,

И цели стрела не достигла желанной,

Но с Арджуны сбила венец несказанный.

Прославленный всюду людьми и богами,

Украшенный золотом и жемчугами,

Сияющий пламенем чистым и грозным,

И солнечным светом, и лунным, и звездным,-

Был Брахмой, создателем нашей вселенной,

Для Индры венец сотворен драгоценный,

А Индра, суровый глава над богами,

Вручил его Арджуне, ибо с врагами

Богов, — бился с бесами Арджуна юный.

Ни Шивой, ни влаги владыкой Варуной,

Ни богом Куберой, Богатства Таящим,

Ни палицей и не трезубцем разящим,

Ни воинской мощью, ни славой небесной

Венец еще не был низринут чудесный,

А ныне Карна его сбил при посредстве

Коварного змея, желавшего бедствий.

Красивый, блестящий, пылающий, сбитый

Не острой стрелой, а змеей ядовитой,

Свалился венец: за высокой горою

Так падает солнце вечерней порою.

Змеи ядовитая, злобная сила

Венец с головы сына Кунти свалила,-

Как будто бы Индра, громами играя,

С горы, многоплодной от края до края,

Сбил быстрой стрелой громовою вершину!

И небо, и землю, и моря пучину

Стрела содрогнуться заставила в муке,

Казалось, что были расколоты звуки,

Над миром такие гремели раскаты,

Что трепетом были все люди объяты,

Но Арджуна, снова готовый к деянью,

Прикрыв свои волосы белою тканью,

Казался горой, над которой с востока

Рассвет разгорается утром широко,-

И радостно мир озаряется сонный...

Да, был он горой, но с вершиной снесенной!

А змей Ашвасена, явивший подобье

Стрелы в этом гибельном междоусобье

И к Арджуне давней враждою палимый,

Вернулся, венец сокрушив столь хвалимый.

Он сжег, он разбил сей венец, чьи каменья

И злато сверкали сверканьем уменья,

И молча опять оказался в колчане,

Но, спрошен Карною, нарушил молчанье:

"Неузнанный, был я тобою направлен,-

Поэтому не был наш враг обезглавлен.

Вглядевшись в меня, ты пусти меня снова

С твоей тетивы, и даю тебе слово,

Что Арджуну без головы мы увидим:

Недаром мы оба его ненавидим".

Карпа, чей отец величался возничим,

Спросил: "Кто ты есть, со свирепым обличьем?"

"Я змей, молвил змей, — я возмездья желаю,

Я к Арджуне давней враждою пылаю:

Он сжег мою мать. Но погибнет Багряный,

Хотя бы сам Индра ему был охраной.

Внемли мне, Карна, и взлечу я крылато,

Взлечу и убью твоего супостата!"

Карна: "Не надеюсь на силу другого.

В бою моя доблесть — победы основа.

Пусть Арджун убить мне придется десятки,-

Вторично стрелу не пущу в этой схватке.

Усилья умножу и ярость утрою,

Врага уничтожу другою стрелою,

Другой, змеевидной, врага поражу я,-

Ступай же, подмоги твоей не прошу я".

Но змей-государь недоволен был речью

Карны — и последовал битве навстречу.

Он принял свой истинный облик змеиный,-

Да гибели Арджуны станет причиной!

Открылся предательский замысел Кришне.

"Сын Кунти, — сказал он, — твой недруг давнишний

К тебе устремился, возмездье лелея.

Убей же, о мощный, огромного змея".

Так Арджуне Кришна сказал справедливый.

Спросил его лучник, владевший Гандивой:

"О, кто этот змей, что ко мне, крепкогрудый,

Спешит ныне сам, словно в когти Гаруды?"

А Кришна: "Когда, богу Агни служенье

Свершая, ты леса устроил сожженье,

Стрелою змею поразил ты во гневе,

Но сын, у нее пребывавший во чреве,

Ушел из горящего леса Кхандавы.

Теперь, — многоликий, жестокий, лукавый,-

Летит он, пугая сжигающим взором,-

Иль огненным с неба упал метеором?

Смотри же, о воин, цветами увитый:

Тебя уничтожить решил ядовитый".

Снял воин гирлянду, сверкавшую пестро,

Шесть стрел он уставил, отточенных остро,

Метнул их, — и змей, ему зла не содеяв,

Распался на шесть уничтоженных змеев.

Так страшного змея убил Венценосный!

Склонясь к колеснице своей двухколесной,

Из праха извлек ее Кришна могучий,

И наидостойнейший и наилучший.

Тогда десять стрел, хорошо заостренных,

На камне отточенных и оперенных

Павлиньими перьями, в Арджуну целясь,

Направил Карна, — но они разлетелись

И Кришну поранили, падая глухо.

Но Арджуна лук натянул вплоть до уха,

Уставил стрелу, что врагу угрожала,

Как сильной змеи ядовитое жало.

Стрела, видно, смерти Карны не хотела:

Она сквозь доспехи вошла в его тело,

И, выйдя, бессильно поникла в унынье,

И были в крови ее перья павлиньи.

Как змей, потревоженный палкой бродячей,

Карна раздосадован был неудачей.

Как змей, выпускающий капельки яда,

Он выпустил стрелы, — чужда им пощада!

Двенадцатью Кришну пронзил он сначала,

И в Арджуну сто без единой попало,

Потом поразил он пандава и сотой,-

И начал смеяться, довольный работой.

Сын Кунти от смеха врага стал жесточе

И, зная, где жизни его средоточье,

Как Индра, сражавшийся с демоном Балой,

Пустил в него стрелы с их мощью двужалой.

Они, — девяносто и девять, — той цели

Достигнув, как скипетры смерти, блестели.

Когда они тело Карны поразили,

Карна задрожал в разъяренном бессилье.

Не так ли дрожит и гора от удара

Стрелы громовой, что грозна, словно кара?

Упали доспехи, что гордо блестели,-

Усердных, искусных умельцев изделье,-

Упали и вдруг потускнели от пыли:

Их Арджуны острые стрелы пробили.

Когда, среди гула, возникшего в мире.

Остался Карна без доспехов, — четыре

Стрелы в него Арджуна быстро направил,