Махабхарата

И Солнцем рожденного он окровавил,

И тот ослабел, будто чуждый здоровью

Несчастный, что харкает желчью и кровью.

Сын Кунти, бесстрашный на поле сраженья,

Из лука, округлого от напряженья,

Прицелился в жизни его средоточье,-

Да станет от стрел она сразу короче.

От стрел, развивавших ужасную скорость,

Карну одолела тяжелая хворость,

Горой он казался, где залежи охры

Дождями размыты, — и высился, мокрый

От красных потоков, бегущих с вершины!

Вновь Арджуна, в этих боях неповинный,

Метнул в него стрелы: прожгли бы и камень

Те скипетры смерти, одетые в пламень!

Пронзил он Карну, кауравов опору,

Как бог семипламенный — древнюю гору.

Карна без колчана и лука остался,

Он, мучимый болью, дрожал и шатался,

И вдруг застывал, неподвижный, и снова,

Изранен, удара он ждал рокового.

Но Арджуны ярость погасла былая.

Он медлил, врага убивать не желая.

Тогда ему Кришна сказал возбужденный:

"Чего же ты медлишь, для битвы рожденный?

Боец о пощаде к врагам забывает,

Он даже и тех, кто ослаб, — убивает,

А если убьет неразумных, — по праву,

Разумный, и честь обретет он, и славу.

Великий воитель, твой недруг давнишний,

Да будет убит, а сомненья излишни,

Не то к нему силы вернутся, быть может,

И витязь, окрепнув, тебя уничтожит.

Как Индра, небес повелитель, — Шамбару,

Его ты пронзи — и сверши свою кару".

"Да будет, как ты говоришь, повелитель!" –

Так Арджуна Кришну почтил, и воитель

Карпу поразил бесподобной стрелою,

Как демона — Индра, окутанный мглою,

Осыпал он стрелами кары и мести

Карну с лошадьми и возницею вместе.

И стрелы, как облако черного цвета,

Внезапно закрыли все стороны света.

Карна, крепкогрудый и широкоплечий,

Облитый калеными стрелами в сече,

Казался горой, где листва трепетала,

Где тихо дрожали побеги сандала,

Где шумно цвели на вершинах и скалах

Деревья со множеством листиков алых,

Где ветви вздымала свои карникара

С цветами, что были краснее пожара.

Карна, сонмом стрел обладавший когда-то,

Сверкал, словно солнце во время заката,

Лучи его — острые стрелы, и близко

Сверканье его красноватого диска.

Но стрелы Карны, что, казалось, как змеи

Огромные, жалили злее и злее,-

Погибли от стрел сына Кунти, как тучей

Закрывших весь мир своей тьмою летучей.

Карна, свою боль, на мгновенье развеяв,

Метнул двадцать стрел — двадцать яростных змеев:

Двенадцать вонзил в сына Кунти, а восемь –

В премудрого Кришну, чей ум превозносим.

Из лука, что грозно гремел, потрясая

Окрестность, как Индры стрела громовая,

Задумал направить сын Кунти правдивый

Стрелу, что сравнима с оружием Шивы.

Но Кала, невидимый, сильноголосый,

Воскликнул: "Твоей колесницы колеса

Поглотит земля, о Карна, ибо скоро

Пойдет твоя смерть, кауравов опора!"

(Теленок жреца был Карною случайно

Когда-то убит; рассердясь чрезвычайно,

Карпу проклял брахман: "Твоя колесница

Да в землю во время войны погрузится!")

И то колесо колесницы, что слева,

Земля начала поглощать, ибо гнева

Святого должно было слово свершиться,

И стала раскачиваться колесница!

Не так ли священное дерево в храме

Дрожит на дворе всей листвой и цветами?

Карна всем своим существом удрученным

Забыл об оружии, Рамой врученном.

Его одолела в сраженье усталость,-

Меж тем колесница землей поглощалась.

Оружье, врученное Рамой, забыто,

Стрела со змеиного пастью разбита,

Дрожит колесница, подвластна проклятью,-

И вот, окруженный поникшею ратью,

Карна пред соратниками и врагами

Стал жаловаться, потрясая руками:

"Гласят мудрецы: "Будет дхармой поддержан,

Кто дхарме — Закону и Долгу — привержен".

Ничто меня, верного ей, не порочит,

Но дхарма в несчастье помочь мне не хочет!"

Ослаблен, он так говорил о Законе.

Шатались его колесничий и кони.

Он стал неуверенным в каждом движенье,

И дхарму — свой Долг — порицал он в сраженье.

Метнул три стрелы в сына Кунти, а следом –

Семь новых направил, подверженных бедам,

И стал он смеяться, узрев свою меткость.

Но Арджуна выбрал семнадцать на редкость

Ужасных, пылающих, змееподобных,

И выпустил их, уничтожить способных.

Карну поразив, наземь рухнули стрелы.

Карна содрогнулся, но, стойкий и смелый,

Стал снова уверенным в действиях мужем,-

Стал действовать Рамой врученным оружьем.

Но Арджуна тоже родился для битвы!

Заклял он стихами священной молитвы

Свой лук, что в сраженье разил супостата,-

Оружье, врученное Индрой когда-то,-

И стрел своих ливень обрушил жестокий:

Так Индра дождей низвергает потоки,-

И пред колесницей Карны засверкали

Те стрелы, соперничавшие в накале.

Карна не смутился пред мощью железной,-

Разбил их и сделал их мощь бесполезной.

Сын Кунти услышал от Кришны-провидца:

"Сын Радхи, — смотри, — твоих стрел не страшится.

Оружие Брахмы теперь примени ты!"

Священными мантрами лук знаменитый

Сын Кунти заклял, — и стрела за стрелою

Облили Карну дождевою струею.

Но скорость и стрелы Карны развивали,

И сына Панду тетиву разорвали.

Потом тетиву, ударяя, как плетью,

Они разорвали вторую и третью,

Четвертую с пятой, шестую, седьмую,

Восьмую, — летели они не вслепую,

Девятую тоже с десятою вместе!

Запасом в его стрел обладая для мести,

Не думал сын Радхи, презревший обманы,

Что сотней тетив обладает Багряный.

А тот, будто смертному радуясь бою,

Одну тетиву натянув за другою,