Махабхарата. Рамаяна

Вибхи́шана мудрый не медлил со словом ответным:
«Возвышенный доблестью воин с лицом медноцветным,

Чей слон под своим седоком головою качает,

А сам он, как солнце взошедшее, блеск излучает,

Зовется Ака́мпаной. Следом несется, в отваге,

Угрюмый воитель со львом благородным на стяге.

И лук у того храбреца, что летит в колеснице,

Блистает, как радуга — у Громовержца в деснице.

Слоновьих изогнутых бивней ощеривший пару,

Главенством своим он обязан незримости дару.

Он — Раваны сын, Индраджит, этот ракшас клыкастый!

А лучник неистовый, схожий с Махендрой иль Астой,

Что встал в колеснице, огромное выказав тело,

И лук исполинских размеров напряг до предела —

Смельчак и силач. Называется он Атикайя,

А тот медноглазый, сидящий, очами сверкая,

На буйном слоне, что гремит колокольцами яро, —

Воитель отважный, бестрепетный муж, Махода́ра.

Свирепо ревущий, прославленный твердостью духа,

Он имя свое получил за великое брюхо.

Блистающий всадник, что высится снежной горою,

В броне облаков, озаренных заката игрою,

Как молния, быстрый, в бою неразлучный с удачей,

Бесстрашный седок, под которым трепещет горячий
Скакун в раззолоченной сбруе, — зовется Пишачей.

А этот, разубранный весь, в одеянье богатом,

Что держит зазубренный дротик, отделанный златом,
И едет верхом на быке, словно месяц, рогатом?

Оружьем своим досаждает он целому миру,

И знают повсюду его, государь, как Триширу.

Взгляни на того, темнокожего, с грудью могучей,

На Ку́мбху — воителя, обликом схожего с тучей.

Не знающий промаха лучник, эмблемой для стягов

Избрал он змеиного раджу, владыку панна́гов.

Махая тяжелой, гвоздями утыканной часто,

Покрытой узором алмазным дубиной комлястой,

На битву Нику́мбха, овеянный славой, стремится,

А дивная палица пышет огнем и дымится!

Врагов сокрушитель, Нара́нтака, с видом надменным

Летит в колеснице, снабженной оружьем отменным,

Украшенной пестрыми флагами, блещущей яро.

Скалу многоглыбную выломал он для удара.

А десятиглавый, очами сверкающий дико —

Богов устрашитель и ракшасов буйных владыка,

Чей лик, окруженный звериными лицами, блещет, —

Под белым зонтом с драгоценными спицами блещет!

Огромный, как Ви́ндхья, властительный, великомудрый,

Он схож с окруженным зловещими духами Рудрой.

Как солнце, в алмазном венце и подвесках алмазных,

Является он среди ракшасов зверообразных.

Ты видишь владетеля Ланки, ее градодержца,

Что Ямы унизил гордыню и спесь Громовержца!»

И, глядя на Равану, во всеуслышанье, веско,

Вибхи́шане Рама ответил: «Безмерного блеска

Исполнен Владыка Летающих Ночью, и трудно

Его созерцать, как светило, горящее чудно.

Нам кажется облик его, расплываясь в сиянье,

Полуденным солнцем в своем наивысшем стоянье.

Поверь, обладать не дано этим блеском ужасным

Ни демонам, ни божествам, ни царям грозновластным.

Свирепые духи дружиной своей разноликой

Несутся с оружьем за двадцатируким владыкой.

Несметная силища! Горы подняв над собою,

Стремятся страшилища гороподобные к бою.

Их раджа, как Яма всевластный, с петлей наготове

[275],Грозит уничтожить созданья из плоти и крови».

Сказал Добромыслящий: «Мне предначертано роком

Узреть злоприродного Равану собственным оком.

Вибхишана, мощь моего справедливого гнева

Падет на того, кем похищена Джа́наки дева!»