Махмуд Эсамбаев

На заключительном вечере в ресторане Махмуд произнес великое множество замечательных тостов за нашу съемочную группу. Не забыл оператора, и режиссеров, и художника по костюмам, и гримера, и всех помощников, и чуть ли не за каждого из 150 киношных онкилонов… растрогал и насмешил всех, а пошутить Махмуд умел замечательно…

Надо сказать, что еще до начала работы над «Землей Санникова» у меня очень удачное и радостное было время. Я жил тогда неподалеку от Речного вокзала возле кинотеатра «Нева». Как-то шел на студию, она там тоже совсем недалеко. Подхожу к кинотеатру и, примерно метров за сто, у меня спрашивают: нет ли лишнего билетика?

— А что идет? — спрашиваю.

— Как?! Вы не знаете?! Да Фантомас же, Фантомас!

«Ах ты, сукин сын Попов! — подумал я тогда. — Что же это ты до сих пор не можешь сделать такой фильм, чтобы вот так, еще на подходе к кинотеатру, люди спрашивали лишний билетик»…

Работа над «Землей Санникова» закончена. Начальство объявило, что прокат нашего фильма начнется в мае. Они думали, что делают нам большую услугу, поставив нас так рано. Но это была услуга медвежья.

Я собрал всех наших и, мы договорились, что будем добиваться отсрочки проката. В конце концов пойдем даже на то, что как бы потеряем негатив. Нам необходимо сделать так, чтобы фильм вышел не раньше чем в конце сентября.

Тут элементарный расчет. Выйди наш фильм в мае, что получится? Все зрители в отпусках, на дачах, молодежь за городом в лагерях. В кинозалах пусто. А в сентябре все возвращаются, и тут уж никто не пропустит новый, только что сделанный фильм.

Рекламы тогда практически не было. Но оказалось, что сарафанное радио — как всегда, самое надежное. Мы добились своего. Премьера у нас была в кинотеатре «Октябрь», что в гостинице «Россия», в самом конце сентября. Я помню, как шел по Красной площади, а меня постоянно спрашивали — нет ли лишнего билетика.

Тогда я и подумал с великим торжеством:

«Вот! Не за сто метров, как тогда, возле «Невы», когда показывали «Фантомаса», а за пятьсот метров до кинотеатра спрашивают билеты на наш фильм».

За год фильм «Земля Санникова» посмотрело 46 миллионов зрителей.

Все получилось, как надо. Мы делали кассовый фильм. Он таким и стал. Мне было тогда 33 года. Нам приятно и весело было работать. И потом, с кем бы из участников съемок ни приходилось встречаться, это всегда была радость. Сразу начинали рассказывать, как интересно мы тогда жили. И, конечно, всегда вспоминали нашего неподражаемого Махмуда, который стал как бы фирменным знаком фильма».

Вспоминает народный артист России Юрий Владимирович Назаров: «Попал я в картину «Земля Санникова» случайно, вместо кого-то. Когда начинали снимать на Балтике, в Финском заливе, меня там не было.

Я снимался на Кавказе. Тут нас судьба и свела с Махмудом Алисултановичем. Сразу скажу, так вот, торжественно, по имени-отчеству никто его не называл. Говорили — Махмуд (кстати, так у чеченцев и полагается, там даже стариков называют по имени). Иногда обращались ласково — Махмудик, но это женщины или те, кто был знаком с ним давно.

На мой-то взгляд — главное в этом человеке то, что он был редкостный умница. Я много о нем думал и к такому выводу пришел — умный человек не может быть плохим. А он дивный был умница.

Конечно, бывают и мерзавцы совсем неглупые. Но это все-таки от недостатка ума. То есть ум имеется, и даже немалый, но всё же его не хватает, чтобы понять — сволочью быть только во вред себе самому.

Нередко еще и зависть мешает. Очень сильное чувство. Оно даже умных людей нередко с толку сбивает.

Но Махмуду просто некому было завидовать. Звания и титулы… этого у него было столько, что всего он и сам не помнил. Ну а потом ему присвоили народного артиста СССР. Но главное то, что люди любили и его самого, и его неповторимое искусство. Так что завидовать ему было просто некому и ни к чему.

А ведь он был еще и валютный. Его весь мир на ура принимал, и платили ему там очень хорошо. Он как целый ансамбль Игоря Моисеева один зарабатывал. И как государство ни грабило, что-то и ему оставалось.

Вообще-то он был главный человек в Чечено-Ингушетии и на Кавказе вообще. Какие бы проблемы ни возникали, Махмуд шел куда надо и на любом уровне вопросы решал. Ему всё разрешали и выдавали безотказно, и не нужно было хитрить и мудрить. Все тут буквально молились на него.

Мне такую историю рассказывали. Где-то в Бразилии или Аргентине, бог его знает, в Южной Америке, одним словом, оказался он на гастролях с Борисом Штоколовым. Штоколову только что присвоили звание народного артиста СССР, и он ужасно этим гордился. Давали они совместный концерт. Штоколов народный СССР, а Махмуд народный артист всех республик, но не Союза. Ну и как объявлять?

— Боря, — говорит Махмуд, — объявлять нужно просто: советские артисты — танцор Эсамбаев, певец Штоколов. Они тут люди темные, у них даже профсоюза работников искусств нет, им эти наши звания непонятны…

Штоколов обиделся:

— Ну что это?! Зря, что ли, мне звание присвоили? Пусть объявляют, что поет народный артист СССР…