Маклай-тамо рус. Миклухо-Маклай

Пока продолжалась эта рекогносцировка, наступил уже третий час. В это время мы услышали шаги нескольких человек, приближающихся к дверям. Неподатливая запертая дверь отворяется ключом. Его принёс мандор, прихвативший, кстати, и человек десять рабочих. Этот мандор, как объяснил мне г. Д., служит фирме Maclaine and Watson около сорока лет; человек он очень надёжный и толковый и, заведая так долго складом, знает всё, находящееся в нём, до последней щепки. Когда я спросил его о количестве ящиков, принятых от торгового дома Дюммлера и К, он тотчас же отыскал под грудами кофе один из них, на котором была наклеена следующая надпись, им же самим сделанная: «Принято от Дюммлера и К 19 марта 1885 г. 3 свёртка (№№13, 14, 15); 3 свёртка (в циновке); 1 связка (5 палок); 1 корзинка; 19 ящиков; всего 27 мест».

Читая эту драгоценную надпись, я совершенно успокоился и не без удовольствия заметил г. Д., что я был прав, когда утверждал о существовании большего количества ящиков. Благодаря расторопности мандора и приведённых им людей ящики мои были очень скоро откопаны из-под кофе и все вновь переномерованы. После этого г. Д. отдал приказание мандору, чтобы все вещи были перевезены на следующее утро с первым поездом в Таньон-Приок, нагружены на пароходик и окончательно готовы к сдаче на «Мегкага» к тому времени, когда я туда приеду. Укладка и переупаковка недостаточно прочных ящиков, расчёт с людьми и закрытие консульства были также поручены мандору, а мы с г. Д., захватив мои драгоценные манускрипты и пакеты, без дальнейших проволочек покатили обратно в город, к г. Мк.-Н., который, несмотря на позднее время, ожидал нас к lunch’y.

Дорогою мне невольно пришла на память довольно печальная для меня история, бывшая со мною в Сингапуре в 1878 г. По возвращении из Новой Гвинеи, после продолжительного пребывания там в 1876 и 1877 гг., я проболел целые семь месяцев и ослабел в течение этой болезни страшно (вес моего тела, равняющийся при нормальных условиях 148 фунтам, уменьшился в то время до 93 фунтов (примерно от 60 до 38 кг. — Р.Б.). По мнению докторов, с которыми я и сам был совершенно согласен, мне необходимо было переменить климат, в котором я жил, на более холодный, хотя [бы] на время. Вследствие этого я решил отправиться в Австралию; но так как я намеревался пробыть там недолго и снова вернуться в Сингапур, то и не захотел брать многого, в особенности же не желал возить с собою некоторых манускриптов, вывезенных из последнего путешествия.

Ослабел я, как уже сказал, чрезвычайно, голова у меня постоянно кружилась, и вообще я недомогал сильно, так что укладка вещей была для меня весьма утомительна и шла крайне медленно. Накануне отъезда я собрал вышеупомянутые бумаги и несколько рисунков, сложил их в пакет, завязал, запечатал и отправился к одному из банкиров, через которого чаще других получал деньги. Я объяснил ему, что, боясь потерять в пути некоторые довольно важные для меня бумаги и рукописи, я желаю оставить их у него.

Я чувствовал себя в тот день так плохо, что, выслушав согласие банкира принять на хранение мои бумаги, кое-как распрощался с ним и рад был поскорее вернуться в Hotel de l’Еurоре, где я в то время жил, и отдохнуть. На другой день я уехал в Сидней и был так болен и слаб, что меня на руках перенесли из экипажа прямо в каюту. Дорогою я значительно поправился; в Сиднее прожил шесть месяцев, а там снова вернулся на острова Тихого океана. Вскоре затем я опять был в Австралии, и в таких разъездах прошло около четырёх лет. О манускриптах, оставленных мною в Сингапуре, я совершенно забыл. Заехав в Сингапур в 1882 г. на пути в Европу и увидев там некоторые оставленные мною вещи, я вспомнил также и о пакете с манускриптами.