Макошин скит

Млада отступила назад, смотрела отрешенно, как пламя звереет, как утренний ветерок дразнит его, перекидывая с бревна на бревно. Сизые языки дыма стремительно окутывали часовню, клубились над ней черно-оранжевым пологом. Изнутри тянулась едкая вонь, запирала легкие. Млада сняла с головы платок, повязала его на лицо, прикрыв нос и рот, откашлялась. Упрямо взяла в руки корягу, обошла часовню со всех сторон, поджигая с углов. Пламя расправляло плечи, как осмелевший молодчик, подпрыгивало до сводов, лизало оконные рамы.

Если есть бог на свете, он ее услышит.

Сейчас или никогда.

Она оглянулась на поселок – над домами уже поднимался печной дым. Послушницы безропотно принимались за свои привычные дела и послушания, не зная, что для них приготовила Ефросинья. Идя за ней, словно заговоренное стадо за белой волчицей. Сейчас они заметят дым над часовней, побегут к настоятельнице, но не найдут ее в доме. Бросятся через калитку, ближайшую к часовне. Обнаружат, что она подперта снаружи. Потом побегут через другие калитки, будут и искать ведра, кричать и ругаться.

Она помнила, как они вели себя, когда часовню подожгла Татьяна.

К тому моменту часовня будет полыхать ярче Масленицы. Дым увидят в ближайшей деревне, решат, что это загорелись поля после вечернего пала. Вызовут МЧС, пожарных. Час, от силы два, они будут здесь.

Млада рассмеялась, представив, как она будет рассказывать обо всем, что здесь видела. Как передаст сотовый гадалки, а в нем…

Скрежет за спиной выдернул ее из раздумий. Млада оглянулась, отпрянула.

Слишком поздно. Ветер поменял направление, и частично разобранные после недавнего пожара леса́, качнулись от жара. Упала и покатилась под ноги Млады ближайшая опора, сверху на нее посыпались остальные. Запутавшись в длинной юбке, Млада упала. Тяжелые плахи лесов посыпались на нее, накрепко придавив к земле.

Едкий запах, тянувшийся от пожарища, заполнял легкие.

– Помогите! – крикнула, задыхаясь от кашля. Она упиралась локтями, цеплялась за прошлогоднюю траву, пытаясь выбраться из-под завала и отползти подальше от огня. – Господи…

Она смотрела вверх, туда, где разливалось голубое небо. Черный дым уже почти закрывал его, но в проблесках оно было такое же ясное, как в день ее свадьбы, самый, как ей казалось, счастливый. Что приготовила для нее Ефросинья? Что бы это ни было, она сегодня освободится.

Жаль, что она не увидит лица настоятельницы, когда та узнает, что все раскрылось.

Мысль о том, что сотовый Аделии у нее в кармане и о нем никто не знает, заставила взвыть от бессилия.

Если часовня завалится, велика вероятность, что горящие обломки упадут и на нее. Девушка смогла чуть сдвинуть тяжелые плахи, немного развернуться, прижалась правым боком к сырой земле – защитить от огня правый бок, где в кармане лежал бездыханный сотовый аппарат с компроматом на Ефросинью.

Пожарные и МЧС, разбирая завалы, найдут ее тело. И сотовый останется нетронутым. Его зарядят, чтобы установить ее, Млады личность. И увидят последние фото в галерее.

Жаль, что она не сможет пояснить, что это и где они взяты.

Еще больше жалко, что этим она вряд ли поможет гадалке – она так рассчитывает на нее и того человека, что должен был ждать ее в домике.

«Все нескладно», – подумалось отстраненно.

Голубое небо над головой все больше застилалось черным дымом. Где-то вдалеке – или ей это показалось – послышался вой сирены. Счастливая мысль мелькнула за мгновение до того, как Млада потеряла сознание: «Неужели пожарные прибыли быстрее?».

Тусклый образ на краю безвременья.

Пшеничное поле. Девчонка с косичками, с плетенными в них голубыми ленточками. Ясный и по-взрослому пристальный взгляд. Перебивая вонь гари – тонкий аромат полевых незабудок.

Девочка склонилась к ней, приказала:

– Ползи!

Глава 18. Дальняя заимка

Аделия даже во сне чувствовала боль. Ее усугубляло и делало невыносимой скованное положение – девушка чувствовала, что не может двигаться. Каждая клеточка тела ныла так, будто ее нанизывали на раскаленную иглу. Сотни раскаленных игл, которые проникали в мутное сознание и подкрепляли состояние беспомощности. В нос бил тошнотворный запах гнили и старых, задо́хшихся тряпок. Голова гудела, на виски давило будто железным обручем.

Изнемогая, Аделия подняла голову, почувствовала дуновение свежего воздуха и потянулась к нему. С трудом разлепила веки, заставив сфокусироваться на том, где она оказалась и что с ней произошло – взгляд уперся в красно-бурую клетчатую ткань, в которую она оказалась завернута.

Помнила голос, шептавший имя Карины. Помнила тяжелый взгляд и запах восковых свечей.

И Карину с кровью на виске. Помнила, как чужая рука схватила за волосы и отбросили на стену. Мутнеющий взгляд девушки и разметавшиеся темные волосы и сейчас стояли перед глазами.

– Макс…

Позвала, пытаясь выпутаться. Руки болели не просто так они были связаны за спиной. Плечевые суставы ныли от боли, запястья онемели, они оказались стянуты чем-то плотным и тягучим, как и ноги. «Скотч», – догадалась девушка, попробовав высвободиться. Левая рука горела огнем и пульсировала.