Максим

Я перестала писать, не в силах сдержать слезы. Вот и все. Погубила я Дала в своих снах, погубила… Я уже давно знала, что Максим мне более дорог, чем тот призрачный Дал, по все равно было больно. Я вздрогнула, забыв о Дале, о снах, даже о Максиме, и пот тонкими струйками потек по моей спине, потому что голос Александра опять пробился в мое сознание, звуча отчаянным, но далеким криком:

— Рита, Рита, помоги!

— Рита, Рита! — звал Максим, тряся меня за плечи. Я медленно приходила в себя, голова страшно болела, но уже через несколько минут я смогла выпить принесенный Максимом стакан воды и даже посмотреть ему в глаза, такие родные, близкие, дающие мне силы… И когда успел вернуться, вытянуть меня из страшного видения?

Машинально я посмотрела на компьютер, тот находился в режиме глухого сна. Значит, давно я так сижу… И ноги затекли по-страшному, а в голове все еще звучал зовущий голос Александра, но теперь я не разобирала слов и даже могла мириться с присутствием чужого, страшного в моем сознании.

— Рита, что происходит? — встревожено спросил Максим, отирая пот с моего лица, и это при том, что в комнате было страшно холодно!

— Он зовет меня, Максим, зовет! — проплакала я.

— Кто? — нахмурился Максим. — Дал?

— Нет, Дал мертв, Александр…

— Рита, не волнуйся, мы уже говорили об этом, — слегка расслабился Максим. — Это нервы, слышишь! Я заупокойную панихиду заказал, отпоют его по всем правилам, он и успокоится, и о тебе они помолятся, чтобы душа твоя успокоилась…, - и тут Максим побледнел. — Что ты сказала? О Дале?

— Вран поймал Дала. Дал — Вареон. И он мертв. Дал не был мертв, я немного кривила душой. Но кривила не совсем.

Как бы там не было, а реакция Максима была бурной: мой любимый вдруг преобразился так сильно, что я на мгновение испугалась за его рассудок.

— Это я виноват, — шептал Максим побелевшими губами. — Я во всем виноват! А он за меня страдает!

— Максим! — испуганно позвала я.

— И ты! Ты тоже из-за меня! Господи, да когда же это кончится?

— Уже кончилось, Максим! — закричала я, нечаянно опрокинув стакан с остатками воды. — Все кончилось, слышишь! Все! И история та — тоже кончилась!

— Ничего не кончилось, понимаешь! — прокричал Максим, хватая меня в охапку. От боли я на время перестала дышать. — Вареон выживет!

Должен выжить. Неужели о… Вран, неужели он такой дурак!

— Я не понимаю, чего ты хочешь! — прохрипела я, и Максим, немного очнувшись, ослабил хватку. — То ревнуешь меня в Вареону, то убиваешься по нему! Чего ты на самом деле хочешь, Максим?

— Я… — побледнел он еще больше, отпуская меня окончательно. — Я не знаю!

— А как я могу знать? — спросила я, сжимая кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. — Хватит нам этих снов. Все! История кончилась, кончилась трагически, и больше нет ни Вареона, ни Врана, ни Ланса! Никого!

— Мне надо подумать! — воскликнул Максим, спеша в коридор и набрасывая куртку.

— Не убегай от меня! — закричала я. — Трус! Давай все решим, решим раз и навсегда!

— Дай мне время!

— У нас нет времени или ты не понимаешь? — засмеялась я. — Не понимаешь? Мы сходим с ума из-за этой истории! Теперь ничего нет!

— Рита, дай мне уйти.

— Уходи, и не возвращайся! — хмуро бросила я. — Ты трус! Ты даже не хочешь мне рассказать! Я устала от недомолвок, понимаешь!

— Прости, я не хотел! — прошептал Максим… и ушел. Дима был прав, так не может продолжаться… Это было единственной мыслью, когда я в отчаянии сползала по стенке на пол. Не может! Не может!

19

«Господи, я ошиблась, и проклятые сны продолжались! Я вновь в том мире… и вижу приятного голубоглазого мужчину, стоявшего у окна.

Мужчина хмурится, нетерпеливо ожидая, пока слуга соберет его немногочисленные вещи. Но мне не хочется на это смотреть, хватит! Я пытаюсь проснуться, уже просыпаюсь, почти открываю глаза, но вот слышу стук в дверь и возвращаюсь в реальность, не в свою реальность, а его, этого голубоглазого незнакомца! За что, почему, не хочу! Но кто меня спрашивает? И я смирилась — что толку противостоять тому, что происходит все зависимости от моего желания. И пусть не нужны эти сны ни мне, ни ушедшему Максиму — я уже ничего не могу поделать, как и раньше… Не могу противостоять, единственное, на что я способна — стоять и смотреть, как всегда, стоять и смотреть… На что и зачем?

— Войдите! — красивый него голос, голос, привыкший повелевать, а лицо не удалось в тон голоса: узкое, обтянутое кожей, как у скелета.

И синие одежды, с легким оттенком страны Нарана: излишне яркие, излишне аккуратные, и излишне пахнущие чем-то, похожим на жасмин…

И его странное лицо, на котором отразилось изумление. Видимо, он вовсе не ожидал увидеть того, кого увидел. А вошедшим оказался, к моему удивлению, Манрад. Но я не хочу смотреть, не могу!!! Теперь я должна следить за судьбой Манрада, но почему, чего ради?

— Слушаю вас, — прошептал незнакомец, и по его лицу я не могла прочесть — узнал ли он, с кем говорит, или нет. И рад ли он.