Максим

— Сложно, но… На то, чтобы снять проклятое украшение, магу, на мой нетерпеливый взгляд, потребовалось около часа. Впрочем, я не потеряла это время зря: впервые в жизни я поняла, что значит настоящее колдовство. Вихрь пел. Его ладони парили над рукой Вареона, и я собственными глазами видела, как с белых, холеных пальцев слетами маленькие искорки света. Я не знала, видели ли это остальные, судя по глазам Белана, нет, но никто не осмелился прервать странную песню, все просто ждали, пока браслет сам собой не распался на две половинки, а тьма, которую, наверняка, видела только я, мелькнув в воздухе обиженной змейкой, упала на пол и пропала, всосавшись в вымытые половицы.

— Теперь нам пора, — прошептал Ганар, недоверчиво отбросив концом ботинка несчастный браслет в угол комнаты. — Мы и так потеряли много времени.

— Я никуда не пойду, — неожиданно ответил Дал безжизненным голосом. — Но я приказываю вам идти. Не надо больше смертей на моей совести.

— Дал, ты что несешь? — спросил вдруг Вихрь, тогда как Ланс выразительно посмотрел на своего медведеподобного друга. Иногда и медведи бывают сообразительные. Как бы там не было, а Белен лишних вопросов задавать не стал — осторожно подкрался к Вареону и одним ударом вырубил наследственного принца. При этом на его лице читалась явственное удовлетворение. Вспомнив, как мой друг любит аристократов, я этому не удивилась: Белен уважал Вареона, но врезать по голове наследному принцу, да еще и безнаказанно, ему доставило огромное удовольствие. Грубо. Зато действенно, и даже я, с моей женской мягкостью, не могла бы теперь придумать лучшего. Принц обмяк на руках подоспевшего Ланса, Вихрь посмотрел на друзей с немым укором, но промолчал, Белен взвалил Вареона с помощью Ланса на свои могучие плечи, ногой распахнул двери и вышел на улицу:

— Давай потом, а? — правильно расценил взгляд Вихря Ланс. — Я знаю, что ты — прирожденный противник насилия, но у нас и в самом деле нет времени на уговоры, не так ли? Не знаю, как вы, а я обратно в тюрьму не стремлюсь, даже в вашем приятном обществе, — юноша повернулся к новому для него человеку. — Меня зовут Ланс, надеюсь, я вас не разочаровал…

— Галан… придворный принца Малинии, — представился мужчина, и Ланс, помахав руками, направился к двери.

— Только без танцев, ладно! Я люблю ваши обычаи, но теперь случай особый… Мы прошли на улицу и остановились возле обычной крестьянской телегой, запряженной парой лохматых синоногих лошадок, напомнивших мне пони. Только теперь я заметила, что мои друзья были одеты в одеяния простых захров, и даже на плечи Ланса накинули залатанный грубый плащ, который был очень кстати в прохладе раннего утра. Юлан, помахав рукой на прощание, вскочил на лошадь и куда-то помчался по пыльной дороге. Хотела бы я знать, куда…

— Когда он стал таким? — спросил Вихрь, усаживая Вареона на телегу и укрывая его соломой. Я уселась на этой самой соломе, справедливо полагая, что на Дала, или Вареона, никто садиться не будет.

— Вчера его увели, — шепотом ответил Ланс. — Вернулся — вот таким.

Он и так жить не хотел, а после той встречи и вовсе застыл: просто сидел и смотрел в стену.

Но мне не дали покататься на тележке: картинка мелькнула, и я увидела своих героев в другой обстановке, немного отдохнувших и расслабившихся. Как прошла дорога, как много приключений они пережили по пути, мне, как ни странно посмотреть не дали. Я просто неожиданно оказалась в уютном деревенском домике, в котором редко жили, но за которым тщательно ухаживали. Наверное, именно так выглядели знаменитые охотничьи домики: маленькие, но удобные и снабженные всем необходимым. Ланс и Белен где-то пропадали, как я потом узнала — на охоте, Ганар скучал у окна, любуясь пейзажем и чистя свое оружие, Вихрь сидел в кресле рядом с кроватью, на которой лежал Вареон. Принц еще более похудел. Выглядел он так, как девица в средней степени анорексии. Казалось, юноша возненавидел собственное тело и отказывался подкреплять его водой и пищей, а так же, естественно, мыться, отчего от нашего принца несло как от… Не важно…

Откуда-то во мне возникла уверенность, что только благодаря неумолимому Вихрю в теле Дала держалась еще душа. Снаружи раздался характерный стук копыт, и Ганар, насторожившись, посмотрел в окно, но сразу же успокоился:

— Наконец-то! — с явным облегчением выдохнул он. — Это он. Вихрь, подойдя к окну, посмотрел вниз и слегка скривился, настороженно посмотрев на принца, но тот, казалось, не замечал приезда неожиданного гостя. Раздались шаги, дверь распахнулась, и на пороге показался Манрад собственной персоной. Мужчина слегка изменился с момента нашей с ним последней „встречи“. Теперь он был одет в скромный наряд свободного, его руки казались голыми без обычных перстней, а лицо несколько чужим без модной среди антрионов окраски.

— Я хочу видеть принца, — сказал гость, и Вихрь не стал возражать. Он, как и все присутствующие, знал, что Вареон жив лишь благодаря этому странному человеку. Принца слегка встряхнул приход гостя. Устало вздрогнув, юноша облизнул губы и спросил: