Максим

— Однако я очень сожалел о драке и на следующий день первым пошел к брату. Поймите, я любил Берила, и это ссора… Она давила на меня… Его невеста встретила меня у дверей. Она плакала, говорила, что любит Берила, но не понимает, что с ним происходит, боится его, боится, что брат разорвет их помолвку, и в то же время боится стать его женой. Вошли мы внутрь вместе… — Дал осекся, было видно, что ему сложно дается рассказ. — Берил стоял с ножом в руках. Его глаза были полны сумасшествия и бешенства. Родители невесты лежали у его ног. Потом он увидел нас. Она взвизгнула, спряталась за моей спиной… Дальше я мало помню — лишь ее тихое всхлипывание, мой обморок, а когда я очнулся — Берил стоял надо мной и наносил нож для удара… И тут словно что-то случилось. Глаза Берила стали странные, туман в них исчез… Он схватил твой подарок, Манрад, амулет, и потянул его так сильно, что ремешок порвался. Берил увидел трупы, все понял… и… — Дал закрыл лицо руками. — Это не я его, он сам!

Слышите! Умирая, он сорвал с моей шеи эту гадость!

— Медальонов не нашли, — прошептал задумчиво Манрад. — Где они?

— Их забрала принцесса, — незамедлительно предположил внимательно слушающий Ганар. — Куда она исчезла? Если бы ее нашли, то доказали бы невиновность Вареона. Дал тем временем продолжил:

— Я думал, что сильнее брата. Заклятие было одно и то же, но восприняли мы его по-разному, понимаете? Помня безумие брата, я молился в монастыре и, не чуя и мановения былого в себе, немного успокоился. Решил вернуться домой. Но я понимал, что сюда нельзя сразу, поэтому год проторчал в той деревне. Знал, что если боги захотят, меня заметят. И заметили. Откуда мне было знать, что все так кончится? Даже в тюрьме я верил, верил, что отец выслушает меня, поймет… Но той ночью, когда меня привели к нему, отец был не один. Он даже побоялся выслушать меня, как сына, принял, как преступника! Вокруг него столпилась толпа придворных, и в этой толпе был кто-то… вроде знакомый, но я не смог рассмотреть… Я чувствовал его силу, силу исходящую от фигуры в углу, и он шептал мне: „Теперь не уйдешь.

Думаешь, что сильнее? Сильнее всех — я!“ Я понял, что это правда — он одолеет меня, что я буду убивать, как убивал Берил. Я понял брата. Я хотел умереть так сильно, что он почуял, и зашептал мне, что не допустит моей смерти. Это растет во мне, понимаете!

— Тихо! — прервал его Манрад. — Перестань! Я не сумел спасти твоего брата, потому что был один и не совсем понимал, что надо делать! Но тяжелые годы изменили и меня. Они дали мне время, чтобы подумать! Да, я кричал, что ты — убийца! Но это я не мешал впихивать тебя в проход, это я отсоветовал королю отомстить Нарану за смелость!

— Чего ради ты такой добрый? — с издевкой спросил Вареон.

— Не ради тебя я стараюсь, и тебе это известно, — тихо ответил Манрад. — Ради Берила, моего побратима! Ради наших старых времен…

— И что, что мне делать? — взмолился Вареон. — С этим проклятием… Что, побратим моего брата?

— То же, что надо было сделать Берилу — пойти в клан целителей.

Через два дня здесь появится проводник. У нас есть надежда. Если случится худшее… Перед тем, как ты нанесешь кому-то вред, я обещаю, что найду для тебя милостивого убийцу!

— Прости, брат, — глаза Вареона впервые засверкали надеждой. Манрад обнял принца, и его глаза чуть просветлели. А ведь он умеет чувствовать, как же я это раньше не видела?

— Прости, что не верил тебе, — прошептал принц, или Дал, тот самый Дал, которого я когда-то любила, или воображала, что любила? Мои далекие глаза сквозь сон наполнились слезами, орошая подушку, а Вихрь снова уставился в то место, где стояло мое невидимое тело, уставился, но вновь потерял интерес, потому что я взяла себя в руки.

Однако Вихрь сделал шаг, встав как раз на то месте, где стояла я — зря! Меня там уже не было, я висела над Вареоном, вслушиваясь в продолжавшийся важный разговор.

— Ничего, — прошептал Манрад срывающимся голосом. — Кстати, я сильно устал и голоден. Разрешено ли мне будет сидеть за одним столом с наследным принцем? Тем более, что нам надо обсудить некоторые детали. Например, это, — Манрад достал из кармана на ремешке небольшой, похожий на хрустальный, шарик на шелковой нити. — Он поможет тебе удержаться… Вихрь поднялся и быстро вышел, поспешив накрыть на стол. Ланс помогал другу, пока Вареон, с благодарностью глядя на своего бывшего врага, надевал принесенный амулет, а я тихонько кусала невидимые губы — все же Вареон выжил, и Максиму надо было бы знать… Весь день они проболтали о старых временах, пока сморенный усталостью и недоеданием принц не уснул прямо в кресле. А я… я стояла рядом и не слушала… Почему описанная Вареоном сцена стояла перед моими глазами так явственно, будто я там была? Почему возникают перед глазами сумасшедшие глаза Берила, и что они мне напоминают? Тем временем принц заснул, и Манрад, выходя из спальни нашел остальных в общей зале: