Максимилиан I

Максимилиан издавна имел представление о наследстве. При этом деньги и имущество не играли большой роли — наиболее значимой являлась коллекция драгоценностей Фридриха III, одна из самых ценных в то время. Еще во время приготовлений к погребению императора Максимилиан приказал обыскать все сундуки и шкатулки в Линцской крепости, но нашли лишь отдельные украшения и камни, из чего Максимилиан сделал вывод: отец надежно спрятал драгоценности в других местах. Он отдал приказ основательно перерыть все замки и монастыри, подняв полы и простучав стены. В некоторых местах его люди искали небезуспешно. Какое-то количество драгоценных камней нашли в штирийской крепости Штрехау, но большая часть оказалась замурована в стенах одной из нюрнбергских церквей. Теперь Максимилиан в любой момент мог разбогатеть, если бы захотел обратить ценности в деньги. Но он своеобразно, подобно отцу, относился к сверкающему миру драгоценных камней. Даже сильно нуждаясь в деньгах, он не решался продать камни. Только когда не оставалось никакого другого выхода, он отдавал в залог несколько ценных изумрудов или сапфиров, но делал все возможное, чтобы как можно быстрее вернуть камни. Только для любимой дочери Маргариты он сделал исключение и часто дарил ей, стремясь доставить удовольствие, какой-нибудь особенно красивый камень, чаще всего рубин, замечая при этом, что другие камни когда-нибудь принесут радость его внукам.

Траур сына по умершему отцу являлся скорее формальным, ведь напоследок им почти нечего было сказать друг другу, и Максимилиан горел желанием руководить государственными делами без опеки отца. Наконец-то он получил возможность провести в государстве реформы, уже осуществленные им в Тироле. Максимилиан совершенно ясно понимал: компетенция его отца как императора сводилась к минимуму, так как большинство князей ни в коем случае не считали слово императора решающим — Фридрих III с самого начала правления играл роль представительской фигуры. Никто в большой Германии не нуждался в сильной центральной власти: намного удобнее быть обособленным и не позволять кому-либо вмешиваться в свои дела. Габсбурги сами решали, кто будет оборонять границы страны от французов или турок. Имперские князья не видели никаких оснований раскошеливаться на поддержку военных планов Максимилиана. Реформистские прожекты Максимилиана, действующие им на нерпы, имели, кроме того, нежелательные последствия: никто и знать не хотел о государственных налогах или об имперском суде, призванном главенствовать над судом княжеским. И наконец, молодой король грозился ограничить власть сильных государства сего и объявить о запрете феодальных междоусобиц. Таким образом, он оповестил о своем намерении основательно вторгнуться во владетельные права каждого по всем направлениям. Любой из правителей мог стать следующим объектом, и поэтому все принципиально осуждали всякое усиление центральной власти.

Максимилиан, став преемником императора, учитывал эти настроения. Он сознавал необходимость осторожного продвижения вперед в своих планах, иначе он рискует нажить себе врагов среди князей. С другой стороны, следовало дать им понять главное: только централизированно управляемое государство сможет обладать достаточной силой, чтобы быть услышанным в концерте других европейских держав. Максимилиан считал себя наследником великого императора. Когда он на коронации в Аахене занял место на троне Карла Великого, его охватило желание стать не только королем в своем государстве, но и главным защитником христианства и носить корону римского императора. Теперь, у последнего одра отца, Максимилиан почувствовал: пришло время осуществить далеко идущие цели. Но сначала нужно привести в порядок личные дела, и он послал в Милан курьеров с подписанным брачным договором.

Бианка Мария Сфорца — бедная богатая невеста

День, когда правитель Милана держал наконец в руках подписанную Максимилианом бумагу, стал радостным днем не только для него, положив начало укреплению авторитета Лудовико Моро в Европе, ведь племянница в качестве императрицы гарантировала ему признание при всех княжеских и королевских дворах. Кроме того, на предварительных переговорах Максимилиан обещал ему титул герцога, полагавшийся, собственно говоря, только молодым племянникам Лудовико. Но не даром: Моро — человек великодушный и заплатит за свою репутацию. Максимилиан не разочаровался. Дядя Бианки обязался выплатить еще до заключения брака, при подписании брачного договора, 25 000 дукатов, а через два месяца — еще 75 000. После заключения брака в Милане Лудовико должен был заплатить 100 000 дукатов, а также 100 000 по совершении брака и, наконец, как понятно каждому, 100 000 после официального принятия Максимилианом герцогства Миланского в лен. Всего Лудовико Моро выплатил внушительную сумму в 400 000 дукатов — деньги, отданные им не столько из-за любви к племяннице, сколько из желания получить наконец герцогский титул.