Максимилиан I

Он обожал забавных людей, прежде всего шутов. Им единственным император позволял говорить ему — владыке — неприкрашенную правду. Веселый советник Максимилиана Кунц фон дер Розен служил господину не только шутом, он одновременно являлся его другом, советчиком и собеседником, имея право в любое время войти в покои Максимилиана. Кунц фон дер Розен никогда не лез за словом в карман. В веселой, зачастую, двусмысленной речи он порицал то или иное решение Максимилиана, в сатирических стихотворениях указывая на какую-нибудь ошибку, и не успокаивался, пока оба, он и его господин, не разражались громким смехом. При этом император признавал правоту Кунца во многих вещах; он задумывался и старался воплотить в дело совет верного шута.

Максимилиан оставался вечным странником, обладающим железным здоровьем. Всю жизнь он подвергался бесконечным тяготам, проезжая на коне всю страну вдоль и поперек, из одного постоялого двора в другой, где люди пытались за считанные секунды создать какое-то подобие комфорта и уюта, дабы предложить императору скромное ночное пристанище. Максимилиан довольствовался и самыми скромными условиями — не так, как большинство его князей, имевших постоянные резиденции, украшенные с роскошью и элегантностью величайшими художниками страны.

В городах империи хорошо знали, чего им ждать, если Максимилиан объявлял о предстоящем визите. С одной стороны, отцы города тряслись над своими усердно собранными деньгами, ведь высокий гость крайне редко оплачивал счета, но с другой — царило радостное предвкушение предстоящего веселого праздника, которыми так славился император. Со всех концов стекались рыцари на лошадях в доспехах: каждого привлекала возможность скрестить копья со знаменитым «турнирщиком» Максимилианом. Правда, к участию в официальных турнирах допускались только выдержавшие «проверку родословной» — рыцарю полагалось иметь не менее трех поколений благородных предков. Но простой народ для собственного удовольствия сам устраивал себе представление. «Кадушечные турниры» выглядели пародией на «высокие турниры»: соревнующиеся сидели на деревянных конях и, нахлобучив на головы кадушки или пчелиные улья, бились шестами, веселясь при этом от всей души. Нюрнбергские подмастерья устраивали зрелище как раз во вкусе простых людей, и все восторженно аплодировали победителю «турнира святого Грааля», в награду за «героическое мужество» получавшего «фею», всем известную проститутку.

Маскарады и карнавалы, проходившие не только на Масленицу, устраивались для всех, без оглядки на сословие или происхождение. На шумных праздниках обходились без церемоний, и не одна девица теряла там свою девственность, что не считалось особенно зазорным. Люди имели другие моральные представления: чопорность и неприступность не слишком ценились. Пока музыканты настраивали инструменты, парни частенько подбрасывали вверх своих девушек, чтобы «рассмотреть их сзади и спереди».

Мечта об императорской короне

Вероятно, первопричиной мечты, всю жизнь не дававшей покоя Максимилиану, стала полная блеска встреча его венценосного отца с герцогом Бургундским — его будущим тестем, когда эти мужи протянули в Трире друг другу руки. На стороне одного находилась представительская власть, на стороне другого — деньги. Возможно, в то время в голове Максимилиана созрела идея объединить когда-нибудь оба столь важных компонента. Поэтому он всю жизнь заботился об усилении своей власти и власти дома Габсбургов, а также искал прибыльные источники денег, к его сожалению, все время иссякавшие. Испытывая хроническую нужду в деньгах, Максимилиан иногда совершал незаконные сделки. Например, однажды расплатился с Фуггером деньгами, полученными от продажи индульгенций, в результате чего гульдены верующих использовались совсем не по назначению. Кроме того, он сообщил Фуггерам еще об одном плане, который, будучи реализован, привел бы Аусбургский торговый дом к еще большему подъему.