Максимилиан I

Максимилиан закрывал глаза на подобное поведения Ланга, прощая ему человеческие слабости. Только в одном пункте они, как и прежде, расходились во мнениях: Ланг предлагал вечный мир с Францией, а Максимилиан никак не хотел согласиться с этой идеей. И скорее всего правильно делал, ведь даже когда они действовали сообща против Венеции, Людовик XII поддерживал Карла Эгмонтского в Гельдерне большим воинским контингентом, так что дочь Максимилиана, Маргарита, правившая Нидерландами, не знала, как унять опустошительную войну. Нельзя верить ни одному французу — выстраданный итог полученного Максимилианом тяжелого опыта общения с соседом! Как только Людовик XII внезапно скончался в 1515 г., его преемник Франциск I опять начал борьбу против Габсбургов.

Удивительно, как удалось Максимилиану сохранить жизненную силу и способность к действию — казалось, с годами его образ жизни изменится, станет более сдержанным и спокойный, но нет, он с любопытством встречал каждое новое известие, каждый слух, все представлялось ему важным. Его глаза и уши всегда оставались широко открытыми. Но сообщение о смертельной болезни папы Юлиана II в августе 1511 г. для всегда информированного наилучшим образом Максимилиана оказалось подобно взрыву бомбы. Юлиан II мог умереть в любой день. Смерть папы стала для Максимилиана лучшим подарком. Ему казалось, наконец настал момент, когда он сможет осуществить идею, вынашиваемую им уже долгое время: он сам будет претендовать на тиару! По его мнению, на всем земном шаре на место преемника Юлиана II не найдется более подходящего человека, чем он сам! Аргумент, приведенный Максимилианом публично, звучал так: будучи вдовцом уже в течение нескольких месяцев, он не намерен и в дальнейшем, как он выразился, прикасаться к голой бабе. Его совершенно не заботило, будет ли столь неожиданный приступ целомудрия решающим для конклава. Но действительные причины Максимилиан не объявлял открыто. Конечно же, речь, как это уже часто случалось в его жизни, шла о деньгах. Деньги за продажу индульгенций, текущие в Германию рекой, оседали бы в его руках, и он наконец смог бы реализовать все свои планы.

Прошло немного времени, и о намерениях императора узнали в Риме. Но как и следовало ожидать, идея Максимилиана сосредоточить в своих руках мирскую и духовную власть вызвала огромное возмущение служителей церкви. Кардинал Сигизмондо Гонзага, получивший высокое духовное звание благодаря связям своей прекрасной невестки Изабеллы д’Эсте, писал брату Франческо в Мантую: «Это случай небывалый и неслыханный!» При всем том восшествие на престол святого Петра светского человека нисколько не противоречило церковному праву: согласно закону, человек, не относящийся к духовному сословию, тоже мог претендовать на тиару.

Маттеус Ланг по поручению императора отправился в Рим узнать общее настроение. Максимилиана интересовало, насколько тяжело в действительности заболевание папы. Ланг провел в Риме подробные беседы с высокопоставленными представителями духовенства, выяснив, что шансы Максимилиана минимальны. Слишком негативные сообщения, безусловно, дополненные отзывами Юлиана II, о Максимилиане, стекались в Рим. Юлиан II называл его «варваром» — явное издевательство, учитывая личность Максимилиана.

Но император все еще надеялся получить папство. Дочери Маргарите в длинном письме от 18 сентября он в шутливой манере сообщал: «Завтра я пошлю Маттеуса Ланга, епископа Гурка, в Рим для заключения соглашения с папой об избрании меня коадьютором (помощником и преемником. — Примеч. ред.). Это наверняка позволит мне после его смерти получить трон папы, принять сан священника и быть объявленным святым. Когда я умру, меня будут почитать как такового, хотя я сам о себе так не думаю… Ваш добрый отец Макси». Вопрос о получении престола святого Петра был решен. С одной стороны, Юлиан II еще покоился на смертном одре, с другой стороны — в Риме уже давно наметили человека, способного отсчитать сумму, соответствующую получению такого поста. Хотя Фуггеры и объявили о готовности поддержать Максимилиана в этом приключении — они почуяли возможность расширения торговли, — их обещания меркли перед полными мешками денег семейства Медичи из Флоренции. Дом Медичи после краткого, но страшного интермеццо в феврале 1513 г., когда скончался Юлиан II, действительно выдвинул папу из своих рядов. Им стал Лев X.

Максимилиана объединяло с папой жизнерадостность и любовь к искусству. Лев X, как и император, больше всего любил Масленицу с ее маскарадами. Много денег утекало из его кассы на празднование карнавальных дней. Максимилиан мог бы найти в папе конгениального партнера для новых задумок и идей, но между императором и папой не завязалось никаких личных отношений, поскольку политические противоречия, как и прежде, оставались слишком большими.