Мактуб

Старинная перуанская легенда рассказывает о некоем городе, где все были счастливы. Жители его делали все, что им заблагорассудится, и прекрасно друг друга понимали.

Все – кроме префекта, который пребывал в печали, оттого что ничем не мог управлять.

Тюрьма пустовала, в суд никто не обращался, нотариальная контора прогорала, ибо слово стоило много дороже бумажки с печатью.

И в один прекрасный день префект привез откуда-то работяг, главную площадь городка окружили забором, из-за которого теперь днем и ночью слышно было, как стучат молотки и визжат пилы.

Через неделю префект пригласил всех жителей на торжественное открытие. Убрали забор, и взорам собравшихся открылась… виселица.

Люди стали спрашивать друг друга, зачем она тут. И обращаться к силе закона по тем делам, которые раньше решали между собой полюбовно. И выстроились очереди в нотариальную контору, чтобы оформить документы, которые раньше заменялись обыкновенным честным словом. И, убоясь закона, вновь стали слушать префекта.

Легенда гласит, что виселица так никогда и не была использована по назначению. Но хватило одного ее присутствия, чтобы все переменить.

Немецкий психиатр Виктор Франк описал опыт своего пребывания в нацистском концлагере: «…подвергаемый унизительному наказанию узник сказал: „Ах, какое счастье, что нас не видят наши жены, мы умерли бы со стыда!” От этих слов мне вспомнилось лицо моей жены, и меня точно отбросило от этого ада. Вернулось желание жить, и я понял, что человек живет любовью, и только в любви – его спасение.

И вот, пребывая в этих муках, я все же оказался способен постичь Бога – и именно потому что сумел представить себе лицо той, кого любил.

Охранник велел всем остановиться, но я не послушался, ибо в этот миг не был уже в аду.

Хоть даже и не знал, жива моя жена или нет – но это ничего не меняло.

И образ ее вернул мне достоинство и придал сил. Я понял: даже если у человека отнято все, у него всегда остается блаженное право вспомнить лицо любимой, и это может даровать ему спасение».

Говорит наставник:

– Отныне – и на срок в несколько столетий – человечество будет бойкотировать суеверных.

Энергия Земли нуждается в обновлении. Новые идеи требуют пространства. Плоть и дух – вызовов. Будущее стучится к нам в двери, и все идеи – за исключением тех, что зиждутся на предрассудках – получают шанс проявиться.

Все, что будет важно, останется; все ненужное – отринется. Но пусть каждый думает только о своих победах, ибо кто мы такие, чтобы судить о мечтах ближнего?

И чтобы твердо верить в правильность избранной дороги, вовсе необязательно доказывать, что кто-то иной пошел неверным путем. Тот, кто поступает так, не доверяет собственным шагам.

Жизнь подобна грандиозным велосипедным гонкам, цель которых исполнить Свою Стезю.

На старте мы – все вместе, и все охвачены воодушевлением и сплочены чувством товарищества. Но по мере того как продолжается гонка, первоначальная радость уступает место разнообразным и истинным вызовам – усталости, однообразию, неверию в собственные силы. Мы замечаем, что кое-кто отказывается принимать их и продолжает крутить педали – но не потому ли, что просто не могут остановиться посреди шоссе? Их – много, они держатся поблизости к машине сопровождения, переговариваются между собой и просто исполняют некую повинность.

Мы, остальные, в конце концов отрываемся от них и с этой минуты обречены сами справляться с одиночеством, с неожиданными и крутыми поворотами трассы, с поломками.

И мы рано или поздно спросим себя, имеют ли смысл подобные усилия.

Да, имеют. Главное – не сдаваться.

Наставник и ученик ехали по Аравийской пустыне. Наставник использовал каждую минуту, чтобы наставить ученика в вере.

– Надо все вверить Всевышнему. Он никогда не оставит своих детей.

Когда под вечер остановились на привал, наставник попросил ученика привязать коней к скале, возле которой они оказались. Тот отправился было исполнять поручение, но на полпути вспомнил слова учителя.

«Да он же испытывает крепость моей веры, – подумал он. – Оставлю коней на попечение Господа». И не стал их привязывать.

А утром обнаружилось, что кони исчезли.

В ярости ученик накинулся на своего наставника:

– Ты ничего не понимаешь в том, что такое Бог, – горько сетовал он. – Я поручил Ему сторожить наших коней. А теперь их нет!

– Бог хотел присмотреть за ними, – отвечал наставник. – Но чтобы привязать их, Ему в эту минуту были нужны твои руки.

– Быть может, Иисус послал кого-то из своих апостолов в ад, спасать души, – сказал Джон. – И даже если ты оказался в аду, не все еще потеряно.

Эта мысль удивила странника. Джон служит пожарником в Лос-Анджелесе и сегодня у него выходной.

– Почему ты так считаешь? – осведомляется странник.

– Потому что бывал в аду здесь, на этом свете. Входил в объятые огнем здания, видел мечущихся в отчаянии людей, которые пытались выйти, и много раз успевал спасти их, рискуя собственной жизнью. Мне – всего лишь малой частице этой огромной вселенной – приходилось действовать как герою во множестве огненных геенн. И если я, ничтожество, мог поступать так, представь, чего только не сумеет совершить Иисус!

Я совершенно уверен – кое-кто из его апостолов «внедрен» в преисподнюю и занят там спасением грешных душ.

Говорит наставник:

– Во многих первобытных цивилизациях существовал обычай хоронить покойников в позе зародыша. «Усопший рождается для новой жизни, а потому ему надо придать ту же позу, в которой он пребывал, придя в наш мир» – так рассуждают его соплеменники.

Для них чудо перевоплощения есть повседневная часть бытия, а потому смерть – это всего лишь очередной шаг по нескончаемо-долгой дороге мироздания.

Но постепенно мир утрачивал такое щадящее представление о смерти.

Не имеет значения, что мы думаем, что делаем, во что веруем: все мы рано или поздно умрем.

И лучше поступить по примеру индейцев племени яки, которые обращаются к смерти за советом. Постоянно спрашивают у нее: «Если я все равно умру, скажи, что мне надлежит делать сейчас?»

Ибо жизнь ни о чем не попросишь и советов от нее не получишь. А если нам нужна помощь, лучше всего посмотреть, как решают (или не решают) свои проблемы другие люди.

Ибо наш ангел-хранитель неизменно стоит рядом и часто говорит с нами устами нашего ближнего. Но этот ответ приходит лишь в те минуты, когда мы, не ослабляя внимания, не позволяем повседневным заботам и тревогам замутить сияющее чудо жизни.

Пусть наш ангел говорит так, как он привык, и тогда, когда он сочтет это нужным и своевременным.

Говорит наставник:

– Советы – это теория жизни, а на практике, как правило, все оказывается совсем иначе.

Некий священник ехал в автобусе по Рио-де-Жанейро, как вдруг услышал голос, приказывавший ему начать проповедь немедля и не сходя с места.

Падре принялся было возражать:

– Здесь совсем не место для того, чтобы нести слово Божие. Меня на смех поднимут.

Голос меж тем продолжал настаивать.

– Я робок и застенчив, пожалуйста, не требуй от меня этого.

Голос не прекращал своих требований.

Тогда священник вспомнил о своем обете – безропотно принимать все предначертания Христа. Поднялся, сгорая со стыда, и заговорил о Священном Писании. Пассажиры внимали ему молча. Он глядел на каждого из них, и мало кто отводил глаза. Сказав все, что хотел, завершил проповедь и сел на свое место.

Он и сегодня не знает, какую задачу выполнял в те минуты.

Но в том, что – выполнил, убежден абсолютно.

Шаман одного африканского племени увел своего ученика в лес.

Он, хоть и был сильно старше годами, шел легко и проворно, тогда как ученик поминутно спотыкался и падал. Проклинал свою судьбу, ругался, вставал, плевал на подведшую его землю и вновь шел следом за своим наставником.

И вот наконец после долгого пути пришли они к святилищу. И, не останавливаясь, колдун развернулся и двинулся в обратный путь.

– Ты ничему не научил меня сегодня, – пожаловался ученик после очередного падения.

– Я-то учил, да вот ты, похоже, ничего не усвоил, – отвечал колдун. – Я пытался показать тебе, как следует поступать с ошибками.

– И как же?

– Точно так же, как ты должен был бы поступить, упав. Вместо того чтобы проклинать то место, где ты упал, следовало найти то, на чем ты поскользнулся.

Настоятеля монастыря в Сцете посетил однажды отшельник.

– Мой духовный наставник не знает, куда меня направить, – сказал он. – Должен ли я бросить его?

Аббат ничего ему не ответил, и отшельник вернулся в пустыню.

А через неделю вновь пришел в монастырь:

– Мой духовный наставник не знает, куда меня направить, – сказал он. – Я решил расстаться с ним.

– Вот это – мудрые слова, – сказал ему на это настоятель. – Ибо когда человек сознает, что душа его не удовлетворена, он не просит советов. Он принимает решения, потребные для того, чтобы двигаться в этой жизни прежним путем.

К страннику подошла некая молодая женщина.

– Вот что я хочу рассказать тебе, – молвила она. – Я всегда верила, что обладаю даром врачевания. Но мне не хватало решимости испытать его на ком-нибудь, пока однажды у моего мужа не начались сильные боли в левой ноге, а облегчить его страдания было некому. И вот тогда я, умирая от стыда, наложила руки на больное место и попросила, чтобы боль стихла.

Я действовала, не веря, что сумею помочь мужу, и вдруг услышала, как он молится: «Господи, сделай так, чтобы моя жена смогла стать посланницей Твоего света и Твоей силы». От моей руки стало распространяться тепло, и боли тотчас прекратились.

Потом я спросила, почему он обратился к Богу с такой молитвой. И он ответил: «Чтобы придать тебе уверенности».

И сейчас, благодаря этим словам, я могу исцелять недуги.

Однажды философ, который преуспел в жизни, пресмыкаясь перед сиракузским тираном Дионисием, увидел, как готовит себе чечевицу, и сказал:

«Если бы ты прославлял царя, тебе не пришлось бы питаться чечевицей!» На что Диоген возразил: «Если бы ты научился питаться чечевицей, тебе не пришлось бы прославлять царя!»

Говорит наставник:

– Да, всему на свете – своя цена, но цена эта – относительна. Когда следуем за нашими мечтами, можем показаться другим убогими, жалкими и несчастными. Но не все ли нам равно, что думают о нас другие? Важно лишь, чтобы сердца наши полнились радостью.

Некий человек, живший в Турции, прослышал, что в Персии живет великий мудрец. Недолго думая, он продал все свое имущество, распрощался с семьей и отправился на поиски мудрости.

После нескольких лет странствий добрался наконец до той лачуги, где обитал тот, кто был так ему нужен. Трепеща от страха и почтения, приблизился и постучал.

Хозяин отворил.

– Я из Турции, – молвил посетитель. – И проделал столь утомительный путь для того лишь, чтобы задать тебе один-единственный вопрос.

Старец воззрился на него в удивлении:

– Ну хорошо задавай свой вопрос.

– Поскольку я хочу выразиться как можно яснее, скажи, позволено ли мне будет говорить по-турецки?

– Позволено, – отвечал мудрец. – И на твой единственный вопрос я тебе уже ответил. Обо всем прочем из того, что тебя интересует, осведомись у своего сердца – оно скажет.

И закрыл дверь.

Говорит наставник:

– Слово могущественно. Слово способно преобразовать мир и изменить человека.

Каждому из нас приходилось в свое время слышать: «Об удачах в своей жизни лучше помалкивать, ибо чужая зависть способна уничтожить наше счастье».

Ничего подобного – победители житейского ристалища с гордостью говорят о чудесах, случавшихся в их жизни. Позитивная энергия, распространяемая тобой, притягивает к себе новую – и радует тех, кто по-настоящему желает тебе добра.

Что же касается завистников и побежденных, они способны причинить тебе вред лишь в том случае, если ты им это позволишь.

Так что ничего не бойся. Говори о хорошем в своей жизни со всяким, кто согласится слушать. Душе Мира очень нужна твоя радость.

Жил да был некогда в Испании король, который очень гордился знатностью своего рода и был при этом известен своей жестокостью по отношению к слабым.

Как-то раз он в сопровождении свиты прогуливался в окрестностях Арагона, где за несколько лет до этого пал в битве его отец.

И, повстречав праведника, ворошившего огромную кучу костей, король спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– Когда я узнал, что ваше величество прибудет сюда, я решил выкопать кости вашего покойного отца и передать их вам. Но, как ни стараюсь, не могу отличить их от скелетов и черепов простых крестьян, бедняков, нищих, невольников.

Афроамериканскому поэту Ленгстону Хьюзу принадлежат такие строки:

«Я знаю реки.

Я знаю реки – ровесницы сотворения мира: они древнее тока крови по жилам.

И душа моя так же глубока, как реки.

На заре цивилизации я плавал в Евфрате.

Моя хижина стояла на берегу Конго, и воды ее пели мне колыбельную.

Я видел Нил и возводил пирамиды.

Когда Линкольн путешествовал в Новый Орлеан, я слышал напев Миссисипи и видел, как золотятся они под закатным солнцем.

Душа моя стала так же глубока, как реки».

– Кто лучше всех владеет мечом? – спросил воин.

– Выйди в поле возле монастыря, – сказал ему наставник. – Там стоит валун. Оскорби его.

– Зачем это? – удивился воин. – Камень никогда не ответит мне тем же.

– Тогда атакуй его.

– Не стану. Меч мой сломается. А если нападу на него с голыми руками, издеру их в кровь, но ничего не достигну. Да и вообще при чем тут валун? – Я спрашивал тебя, кто лучше всех управляется с мечом?

– Тот, кто подобен каменному валуну, – отвечал на это наставник. – Тот, кто, даже не обнажив меча, может показать, что одолеть его не под силу никому.

Странник, придя в наваррский городок Сан-Мартин-де-Ункс, отыскал женщину, у которой хранились ключи от красивой старинной церкви в романском стиле.

И она была так любезна, что поднялась по крутым узким улочкам и открыла храм.

Тьма и тишина, царившие там, взволновали странника. Он вступил в беседу со своей провожатой и посетовал, что хотя на дворе полдень, красивейшие фрески на стенах рассмотреть нельзя.

– Они видны только на рассвете, – отвечала та. – Легенда гласит, что строители этого собора хотели этим внушить нам одну истину: Господь, чтобы явиться нам во всей славе своей, всегда избирает для этого определенный час.

Говорит наставник:

– Существуют два бога. Один – это тот, которому учат нас наши педагоги. Другой – Бог, который сам учит нас. Бог, о котором привыкли толковать люди, и Бог, который говорит с нами. Бог, которого нас учат бояться, и Бог, который говорит с нами о милосердии.

Существуют два бога. Один пребывает где-то на запредельных высотах, другой участвует в нашей повседневной жизни.

Один взыскивает, другой прощает нам долги.

Один грозит вечными загробными муками, другой указывает нам наилучший путь.

Существуют два бога. Один раздавливает нас нашими винами, другой освобождает Своей любовью.

Микеланджело спросили однажды, как удается ему ваять столь прекрасные статуи.

– Это очень просто, – отвечал он. – Глядя на глыбу мрамора, я вижу спрятанную там скульптуру. Мне остается лишь высвободить ее, убрав все лишнее.

Говорит наставник:

– Существует произведение искусства, которое нам предназначено создать.

Оно есть средоточие нашей жизни, и мы, хоть и пытаемся уверить себя в обратном, однако сознаем, какое значение имеет оно для того, чтобы мы были счастливы. Как правило, оно, творение это, пребывает под спудом, под гнетом годами выношенных страха, вины, нерешительности.

Но если отбросить все это, если уверовать в свое дарование и способность, то мы сумеем осуществить сужденное нам. Ибо это – единственный способ жить достойно и с честью.

Некий старец, чувствуя приближение смертного часа, подозвал к себе юношу и поведал ему историю о героизме: во время войны он помог одному человеку бежать из плена, дал ему пристанище и пищу.

Когда оба были уже почти в безопасности, человек этот решил предать его и выдать врагам.

– Как же ты спасся? – спросил юноша.

– Мне не надо было спасаться, потому что я и есть этот предатель, – отвечал старик. – Но когда рассказываешь эту историю от первого лица, начинаешь сознавать, что сделал для меня тот человек.

Говорит наставник:

– Каждый из нас нуждается в любви. Любовь – это неотъемлемая часть человеческой природы, такая же естественная потребность, как еда, вода, сон.

И часто бывает, что любуясь в полнейшем одиночестве прекрасным закатом, мы думаем: «Все это не имеет значения, если мне не с кем разделить свое восхищение».

В такую минуту уместно спросить себя: сколько раз у нас просили любви, а мы просто отворачивались? Сколько раз сами не смели приблизиться к кому-то и сказать прямо и открыто, что влюблены в него?

Берегитесь одиночества. Оно отравляет почище самых опасных наркотиков. Если кажется, что закат солнца больше не имеет для вас значения, смиритесь – и отправляйтесь на поиски любви. И помните, что свойство всех сокровищ духа – чем больше мы готовы отдать, тем больше получим в ответ.

Некий испанский миссионер повстречал на острове трех ацтекских жрецов.

– Как вы молитесь? – спросил он.

– Молитва у нас всего одна. Мы говорим так: «Господи, ты един в трех лицах, и нас трое, помилуй нас!»

– Хорошая молитва, – сказал падре. – Но это не вполне то, к чему прислушивается Бог.

Я вас научу другой, получше.

И научил троих ацтеков католической молитве, а потом отправился своей дорогой – обращать язычников. Прошли годы, и случилось ему однажды проплывать на испанском корабле мимо этого самого острова. Он заметил с борта троих ацтекских жрецов и помахал им на прощанье.

И тут все трое зашагали к кораблю по воде.

– Падре! Падре! – закричал один из них. – Мы позабыли слова той молитвы, к которой прислушивается Бог. Напомни, пожалуйста.

– Да нет, наверно, не стоит, – отвечал миссионер при виде такого чуда.

И попросил у Бога прощенья за то, что раньше не понял – Бог говорит на всех языках.

Сан-Хуан де ла Крус учит, что, отправляясь в духовное странствие, мы не должны искать видения или прислушиваться к словам тех, кто уже некогда прошел этим путем.

Единственной нашей опорой должна быть вера, ибо вера есть нечто такое, что ни с чем не спутаешь – светлое, прозрачное, рождающееся внутри нас.

Некий писатель разговаривал со священником и спросил его, случалось ли тому ощущать присутствие Бога.

– Не знаю, – ответил падре. – До сих пор я ощущал только присутствие моей веры в Бога.

И это – самое главное.

Говорит наставник:

– Прощение – это дорога с двусторонним движением.

Прощая кого-нибудь, мы прощаем в этот миг и самих себя. Если будем терпимы к чужим грехам и ошибкам, то легче будет принимать собственные промахи и просчеты.

И тогда, отрешившись от чувства вины и горечи, мы сможем улучшить наше отношение к жизни.

Когда же – по слабости – мы допускаем, чтобы ненависть, зависть, нетерпимость бурлили вокруг нас, то и сами поневоле в конце концов поддаемся им.

Петр спросил Христа:

– Учитель, ближнего моего следует прощать до семи раз?

И Христос ответил:

– Не до семи, но до семидесяти раз.

Акт прощения очищает наше астральное поле и являет нам истинный свет Божества.

Говорит наставник:

– В древности наставники создавали «персонажей», чтобы помочь своим ученикам справляться с темными сторонами своей личности. Многие истории, имеющие отношение к сотворению этих персонажей, превратились в знаменитые волшебные сказки.

Процесс прост: достаточно поместить свои тревоги, страхи, разочарования в некое невидимое существо, находящееся слева от тебя. Оно будет действовать, предлагая те самые решения, которые ты в конечном итоге, может быть, и принял бы – пусть и наперекор своей совести, вопреки своим убеждениям. А вот если эти решения прозвучат из уст такого вот <негодяя>, тебе станет много проще отказаться от его нашептываний и отвергнуть его лукавые советы. В самом деле, проще некуда. И потому действует безотказно.

Наставник попросил смастерить стол.

И когда работа была уже почти окончена – оставалось лишь вбить гвозди – подошел к ученику. Тот точными ударами молотка вогнал три гвоздя.

Четвертый, однако, потребовал больших усилий и не трех, а еще одного удара. Но гвоздь ушел чересчур глубоко, и дерево раскололось.

– Твоя рука привыкла наносить по три удара, – сказал наставник. – Когда какое-нибудь действие управляется привычкой, оно теряет смысл и может в конце концов причинить ущерб.

Действие есть действие, и есть лишь один секрет: не допускать, чтобы твоими движениями руководила привычка.

В Испании, неподалеку от города Сория, в древнем скиту, врезанном в скалу, живет – уже несколько лет – человек, оставивший все ради того, чтобы всецело посвятить себя созерцанию.

Этой осенью, как-то под вечер, странник навестил его и был принят с необыкновенным радушием. Разделив с ним ломоть хлеба, пустынник попросил сходить к ближайшей речушке, чтобы собрать там на берегу съедобных грибов.

По дороге им встретился юноша.

– Святой отец, – сказал он, – я слышал, что если хочешь достичь просветления, не следует употреблять в пищу мясо. Так ли это?

– Принимай с радостью все, что предлагает тебе жизнь, – отвечал отшельник. – Не греши против духа, но и не совершай кощунства, отвергая щедрые дары земли.

Говорит наставник:

– Если тебе кажется, что путь слишком труден, постарайся прислушаться к своему сердцу. Постарайся быть предельно честен с самим собой и определить для себя, по той ли дороге идешь ты, расплачиваясь за каждый шаг своими мечтами.

Если и после этого жизнь будет по-прежнему томить и огорчать тебя – можешь пожаловаться. Но делай это, сохраняя почтение, как жалуется сын на отца, прося всего лишь чуть больше внимания и помощи. Господь – и отец твой, и мать, а родители неизменно ожидают самого лучшего от своего сына. Быть может, чересчур затянулось твое ученье, и тогда ты вправе попросить о том, чтобы тебе дали передохнуть и, может быть, приласкали.

Но никогда не преувеличивай. Иов пожаловался, найдя для этого должное время, и все отнятое у него было ему возвращено. Аль-Афид же взял себе за правило жаловаться беспрестанно, и Всевышний перестал слушать его.

В Валенсии существует забавный обычай, возникший в незапамятные времена в гильдии плотников.

В течение целого года художники и мастера строят огромные деревянные статуи. Когда приходит праздничная неделя, они привозят их на главную площадь городка. Люди приходят к ним, рассматривают, обсуждают, дивятся такой выдумке и воображению. А в день Святого Иоанна все статуи – за исключением одной – сжигают на исполинском костре, окруженном тысячной толпой зевак.

– Столько трудов – и все уходит дымом.

Как же так? – спросила одна англичанка, наблюдая, как взвиваются к самому небу языки пламени.

– Ты тоже когда-нибудь умрешь, – отвечала ей женщина из местных. – И представь себе, что в этот миг кто-то из ангелов спросит Создателя: «Столько трудов – и все впустую. Как же так?»

Один очень благочестивый и набожный человек внезапно лишился всего своего состояния. И зная, что Господь может в любых обстоятельствах прийти к нему на помощь, принялся молиться:

– Сделай так, чтобы я выиграл в лотерею.

Такие молитвы воссылал он год за годом, но оставался бедняком.

Но вот он умер и, как человек праведной жизни, попал прямо к райским вратам.

Но входить отказался. А заявил, что прожил всю свою жизнь, не нарушая заповедей и в полном соответствии с тем, чему его учили, а вот Бог все равно так и не послал ему выигрыш в лотерею.

– И все, что Ты мне обещал, ничего не стоит! – в ярости кричал он.

– Я был готов помочь тебе, – отвечал Господь. – Но ты бы хоть раз купил лотерейный билет!

Старый китайский мудрец шел по заснеженному полю и увидел плачущую женщину.

– Почему ты плачешь? – спросил он ее.

– Потому что вспомнила прошлое, молодость, былую красоту, ныне поблекшую, мужчин, которых любила. Бог поступил жестоко, даровав людям память. Он, видно, знал, что я буду вспоминать весну моей жизни и плакать.

Мудрец, уставившись неподвижным взглядом в одну точку, созерцал снежную равнину.

А женщина вдруг перестала плакать и спросила:

– Что ты видишь там?

– Вижу цветущие розы, – отвечал мудрец. – Бог был великодушен, даровав мне память. Он, видно, знал, что зимой я всегда смогу вспомнить весну и улыбнуться.

Говорит наставник:

– Своя Стезя – это не так просто, как кажется. Напротив, она чревата определенными опасностями. Когда мы хотим чего-нибудь, то приводим в действие могущественную энергию, и нам уже не удается скрыть от самих себя истинный смысл нашей жизни.

Путь следом за своей мечтой имеет свою цену. Может быть, придется расстаться с какими-то из укоренившихся привязанностей и привычек, могут возникнуть трудности, могут ждать горчайшие разочарования.

Но как бы высока ни была эта цена, она всегда будет ниже той, которую приходится платить тем, кто не следует Своей Стезей. Ибо они когда-нибудь оглянутся назад, увидят все, что сделали, и услышат голос собственного сердца: «Я прожил жизнь зря».

И поверьте, едва ли есть на свете слова страшнее, чем эти.

Кастанеда в одной из своих книг рассказывает, что как-то раз его наставник велел ему надеть ремень от брюк пряжкой в другую сторону – не так, как он застегивал ее обычно.