Мактуб. Пески Махруса

— Нельзя приближаться. Лучше обойти по тропе, — киваю в указанном направлении. Моргнув, Рика следует за мной, по-прежнему разглядывая мертвый котлован. — Высохшие вади рек и озер иногда могут образовывать бездонные трясины. Шагнешь туда и никогда не выберешься.

— И откуда ты все знаешь, — язвительно бросает она.

— Я рос в этих местах.

— Я тоже, — напоминает Эрика.

— Девочек вряд ли отпускают погулять в пустыню, — мягко улыбаюсь я, переплетая наши пальцы.

Она вздрагивает и, оторвавшись от озера, смотрит на меня.

— Я несколько дней блуждала по Махрусу, когда поняла, что ты не вернешься, — бесцветным голосом сообщает она, и мое сердце сжимается от возникшей перед внутренним взором картинки. Босоногая потерянная испуганная девочка один на один с беспощадным Махрусом, кишащим опасностями на каждом шагу.

— Ты бы не выжила. В пустыне время ощущается иначе… — я сжимаю ее пальцы сильнее. — Аллах пощадил тебя.

— Аллах тут ни при чем, Джейдан, — ожесточённо бросает она. — Меня подобрали работорговцы, немного подлечили обожжённую кожу и выставили на точно такой же аукцион, как вчера. Там я и познакомилась с Алией.

— Я этого не знал, — сцепив зубы, я смотрю пред собой.

Покосившиеся дома из глиняных кирпичей и прессованной соломы с крышами из пальмовых стволов приближаются с каждым шагом. Напротив старой мечети играют чумазые ребятишки, а вокруг, устало передвигая лапами, слоняются дворняги, охраняя малышей. Я пытаюсь сосредоточиться на наблюдаемой картинке, но ни хрена не выходит. Мысли уносятся назад. Я вспоминаю, как обездвижил Эрику в своей мастерской, подвесив практически голую к балке под потолком. Это было неправильно, черт возьми. Откуда мне было знать… Я почувствовал, заметил, что она почти открылась, сбросив маску надменной стервы. Я едва не вытащил ее глубоко спрятанный страх… Я мог сломать годами выстраиваемую стену, позволяющую Эрике вести полноценную жизнь, не оглядываясь назад. Я мог разрушить ее, я все ещё могу разрушить ее, даже зная все, что произошло.

— Если бы не спецотряд ЦРУ, проводящий операцию по сопровождению американских граждан, я бы сейчас развлекала какого-нибудь бедуина. Мне повезло, что я знала английский и не была похожа на арабку, а Алие — нет. Меня забрали по ошибке. Именно так я оказалась в реабилитационном центре, который спонсировал Ильдар. Это он привел в центр Мэтта Доусона, чтобы показать девочку, потерявшую всю свою семью. Мэтт незадолго до этого похоронил жену и ребёнка, трагически погибших, и был так же одинок, как и я. И знаешь, он действительно смог стать мне настоящим отцом. Чуть позже Мэтт усыновил мальчика тоже с непростой судьбой, и теперь у меня была настоящая семья. Я была счастлива, Джейдан. И старалась не вспоминать о пережитом ужасе. А Ильдар… он тоже всегда был рядом. Я часто говорила ему об Алие, девушке, с которой успела подружиться, пока находилась в «Шатрах Махруса». И спустя пять лет она тоже оказалась в реабилитационном центре…

— Зачем ты мне это рассказываешь? — натянуто спрашиваю я.

— Он не сделал мне ничего плохого, Джейдан, — ее голос едва слышен.

Мне несложно понять, куда клонит Рика. Девушка прощупывает почву. Хочет убедиться, что я не веду свою игру и не держу ее в неведении истинных планов.

— Потому что не успел, — жестко отвечаю я. — Ты была под защитой отца, и в Нью-Йорке нельзя просто так взять то, что хочешь, наплевав на законы. Но он собирался это сделать. Если бы я тогда не сломал ему нос и не нарушил планы, то скорее всего сейчас бы ты находилась рядом с ним в Кабусе. А насчет Алии… Не велик подвиг продать девушку, а потом спасти, вывезти в Штаты и продавать снова, но уже на других условиях.

— Его вину должен определить суд, Джейдан, — упрямо настаивает мисс Доусон.

— Он подданный Анмара, Рика. Я могу гарантировать, что АРС никогда не позволит ЦРУ вывезти из страны Ильдара Видада.

— А как же совместная операция?

Нет никакой совместной операции. Мы, бл*дь, одни против двух сильнейших спецслужб. И один Аллах знает, чем это все закончится.

Внезапно обступившие нас ребятишки наперебой просят милостыню, сверкая белыми зубами на смуглых лицах. Удивительно, но даже в этом городе-призраке мало что отличается от происходящего на окраинах крупных городов. Бедность в любом уголке мира имеет поразительно похожие лица. Раздав детишкам монеты, я показываю на небольшой аккуратный дом с белыми стенами. На фоне остальных ветхих построек он кажется настоящим дворцом.

— Мы пришли, — сообщаю я.

— А твой должник, похоже, местный шейх, — ухмыляется Рика.

Я не отвечаю. Она убила бы на месте, узнай правду.

— Рика, должен тебя предупредить кое о чем, — я останавливаюсь, удерживая ее за руку. Она вопросительно смотрит мне в глаза. — В Черухе живут по устаревшим традициям, некоторые из которых лучше не нарушать. Женщина с открытым лицом считается шармутой и может подвергнуться публичной расправе. Никаких вопросов, дерзких замечаний и вызывающих взглядов. Держи язык за зубами, глаза в пол. Мы не задержимся надолго. Пару часов и выдвинемся в Кабус.