Малабарские вдовы

– Насколько я вижу, в этой части бунгало есть еще пять спален, но он почему-то выбрал эту.

– Видимо, считал себя хозяином и повелителем. – Элис снова вгляделась в чертеж. – Такое ощущение, что одна из стен главной спальни толще остальных стен. Видишь?

Первин вытянула шею.

– Может, стена и не сплошная. Допустим, там кладовка.

– Странно, что такая конструктивная особенность есть только в одной части дома. Все остальное совершенно симметрично.

Первин попыталась представить себе главную спальню. Вот она входит, оглядывается. Кладет ладонь на ручку двери в ванную, после этого Сингх ее останавливает. Она посмотрела на чертеж и увидела на нем ванную и еще одну дверь, левее.

– Не может это быть кладовкой, – сказала Элис, проследив направление ее взгляда. – Если только это не единственная кладовка во всем бунгало.

– Индийцы держат одежду и другой скарб в альмирах, – заметила Первин. – И в любом бунгало обязательно есть кладовки.

– Но эти кладовки четко помечены как просто маленькие комнатки. – Элис водила пальцем по чертежу. – Вот, посмотри на комнаты жен в зенане: в каждой есть дверь, которая ведет к той же толстой внешней стене. И на внешней стене есть окна…

– А если там проход? – оборвала подругу Первин. – Я ведь помню, что в домах вдов окна есть только в западной стене.

Элис уставилась на нее.

– Думаю, ты права. Я и сама видела эти окошки, когда смотрела на бунгало из своей спальни.

Первин обуяло сильнейшее волнение.

– Через такой проход муж может попасть во все спальни зенаны, и ему нет нужды ходить по главному коридору, где его все увидят. Тем самым соблюдаются приличия.

– Ну, а обратное? – Элис прочертила пальцем путь в противоположную сторону. – Жены могут беспрепятственно попадать на вторую половину. Проходишь туда, проводишь ночь с мужем – ну, а позднее с мистером Мукри, – и никто ничего не узнает.

– Вряд ли кто-то из вдов согласился бы добровольно пойти к мистеру Мукри, – содрогнувшись, заметила Первин. И тут же представила, что любая из женщин могла воспользоваться проходом для другого – для совершения убийства.

30. Вторая попытка

Бомбей, февраль 1921 года

На следующее утро Первин проснулась в половине седьмого и от возбуждения не могла заснуть снова.

Выбираясь из кровати, она почувствовала, что бедро слегка побаливает; открыла дверь на балкон. Черная вуаль медленно опадала, открывая небо. В воздухе появилось что-то новое: он был едва ли не наэлектризованным.

Первин посмотрела на изменившееся небо и попыталась вспомнить все мельчайшие обрывки сведений, которые слышала или читала. Разгадка смерти Мукри лежала в одном-двух фрагментах этой мозаики – и, возможно, там же таилась разгадка исчезновения Амины.

Но хотя они с Элис два с лишним часа просидели над чертежами, ничего нового узнать не удалось – для этого нужно было попасть в бунгало. А это представлялось невозможным, потому что мать Элис ждала ее на карточную партию, а Первин дала отцу слово не выходить из дома.

Лилиан попискивала в клетке, явно чувствуя, что Первин рядом.

– Ступай полетай в саду. Там полно еды – смотри, все остальные птицы заняты делом, – укорила ее Первин.

Но Лилиан никуда не полетела: она хлопала крыльями, приподнималась над жердочкой, опускалась обратно. Повторяла это раз за разом, будто дразнила Первин.

Попугаиха хотела, чтобы завтрак ей принесли на блюдечке, потому что так и не научилась ловить жуков и отыскивать фрукты.

Первин раньше считала, что вдовы Фарида столь же беспомощны, но теперь она в этом сомневалась. Их наверняка возмутило появление управляющего в их мире. Самый серьезный повод его ненавидеть был у Разии: он грозился выдать замуж ее дочь. А Сакина могла ополчиться на Мукри, потому что ей не нравилось, как он угрожает Разие, да и за будущее благополучие своих дочерей она тоже опасалась. Мумтаз же нужно было от него избавиться, чтобы он ни в коем случае не объявил, что это он отец ее ребенка.

При этом Первин напрочь не понимала, как женщины могли быть причастны к похищению Амины. Они прекрасно знали устройство своего дома и всех его потайных ходов, но совсем не ориентировались в огромном Бомбее.

Она долго ломала голову, а потом ей очень захотелось поговорить с отцом – вечером она уснула еще до того, как он вернулся домой. Раз уж она разбудила Лилиан, можно разбудить и отца.

Накинув шаль поверх ночной сорочки, Первин дошла по коридору до спальни родителей. Дверь была приоткрыта, она увидела, что отец уже оделся и стоит перед альмирой с зеркалом, завязывая галстук.

– Доброе утро! – поздоровался он, потянув за концы своей «бабочки». – Рано ты проснулась.

– Ты тоже. Когда ты вчера домой вернулся?

– Ну, ты уже уснула, и мы с мамой решили, что тебе нужно отдохнуть. Пойдем-ка вниз и поговорим за завтраком.

Солнце вливалось в столовую через выходящие на восток окна, лучи расчертили стол из красного дерева. Первин села, Джон принес кофе и поджаренные булочки бун-маска[82]. Все было очень скромно в сравнении с тем завтраком, который он подаст остальным в половине десятого, но в такой час – именно то, что надо.