Малабарские вдовы

– Элис дала мне понять, что ничего не раскроет, а поскольку она теперь наш сотрудник, ее не могут заставить давать показания в суде.

Джамшеджи выдержал долгую паузу.

– Если полицейские все еще в доме, можешь туда съездить. Но только не одна.

Первин выдохнула от облегчения – не только потому, что отец дал свое согласие на поездку, но и потому, что он фактически разрешил ей позвать на помощь Элис.

– Большое тебе спасибо, папа, за разрешение. Мне нужно знать что-то еще?

– Получены результаты вскрытия. Младший инспектор Сингх сообщил мне, что причиной смерти мистера Мукри стал перерезанный позвоночник.

– Ранение в шею со спины, – произнесла Первин, и при воспоминании об этом ее на миг замутило. – Видимо, поэтому и было столько крови, поэтому нож для вскрытия писем и остался на месте.

– Коронер не утверждает, что именно нож для вскрытия писем стал орудием убийства. По его мнению, использовали инструмент типа стилета, однако на месте преступления его не оказалось.

Первин обдумала слова отца.

– То есть нож для вскрытия писем воткнули в тело задним числом?

– Про это ничего не сказано, но, по всей видимости, так оно и было. – Джамшеджи со стуком поставил чашку на стол. – Судя по всему, кто-то – не сам убийца – пришел на место уже после и вставил в рану этот самый нож.

– И тем самым навлек подозрения на Разию-бегум или Амину. – Первин было не усидеть на месте, она встала и подошла к окну. – Мне кажется, нам необходимо разобраться в отношениях между Сакиной-бегум и Файсалом Мукри.

– Пожалуйста, соблюдай крайнюю осторожность при разговоре с ней и с другими женами, – попросил Джамшеджи. – Собери сведения и сразу уходи.

У дверей дома Первин крепко обняла отца. Он дал ей позволение продолжить работу над делом. Ей трудно было передать, какая это для нее радость, даже в такой тяжелый момент.

Джамшеджи произнес сурово:

– Картинное прощание – а я всего-то отправляюсь в суд.

– А я всего-то желаю тебе удачи. Ты защищаешь мистера Редди и его лавку сладостей, одно из моих любимых мест на земле.

Это вызвало у отца улыбку.

– Если мы выиграем, вряд ли он мне много заплатит, но большая миска бурелу[83] мне достанется точно.

– Вот вечером и полакомимся, празднуя победу, – пообещала Первин в надежде, что праздновать будет не только отец, но и она.

31. В подвешенном состоянии

Бомбей, февраль 1921 года

– Резиденция Хобсон-Джонсов! – бодро возгласила Элис после второго гудка.

– Это Первин. Согласна сегодня поработать?

– Еще бы. Я все утро глазела на телефон в надежде, что ты позвонишь.

Первин даже не удивилась тому, что прилив энергии, разбудивший ее утром, достиг и Малабарского холма.

– Ты просто не представляешь, что я узнала от отца за последние полчаса. Все фрагменты постепенно встают на свои места…

– Да, давай обязательно сложим головоломку, которую начали собирать вчера у тебя дома. Там тысяча фрагментов, да? – Голос подруги звучал преувеличенно бодро, и Первин поняла, что телефонная линия советника наверняка прослушивается.

– Я хотела показать тебе Висячие сады. А если станет слишком жарко, вернемся сюда и закончим с головоломкой.

– Я заеду за тобой в «Кроссли». Нет, ничего в этом нет неудобного. У мамы какие-то общие дела с леди Ллойд, и она явно не против покатать приятельницу в «Серебристом призраке».

Элис приехала сразу после девяти, в элегантном синем автомобиле. Пока Первин садилась, несколько соседских мальчишек помахали рослой светловолосой гостье. Первин забежала к Камелии и сказала, что хочет до полуденной жары показать Элис Висячие сады.

– Отличная мысль. Только как бы она не обгорела. Возьмите парасоль, – посоветовала Камелия.

Первин не хотела говорить матери, что поедет в бунгало на Малабарском холме: хотя Джамшеджи и дал согласие, мама будет сильно волноваться.

Поскольку шофер Хобсон-Джонсов Сирджит прекрасно знал английский, Первин решила ничего в машине не обсуждать. Попросила остановиться возле Висячих садов. Там две подруги убрели подальше от многочисленных мемсагиб, которые болтали между собой, пока айи возили в колясках их младенцев. Девушки шагали по дорожкам, обсаженным розами и фигурно подстриженными деревьями. В дальнем конце парка стояла каменная стена, за которой начинался крутой обрыв. Оказавшись здесь, Первин рассказала подруге о близких отношениях между Сакиной и Файсалом Мукри. А заодно и о своем желании осмотреть тайный проход.

Глаза Элис возбужденно блеснули.

– А как нам это осуществить? Думаешь, они сами нас туда пустят?

Первин покачала головой.

– Ты проведешь отвлекающий маневр. Допустим, постучишь в зенану и представишься английской гувернанткой. Даже если тебе откажут, постарайся затянуть разговор: они люди воспитанные и не рискнут услать прочь англичанку.

– А где будешь ты? – спросила Элис, когда они повернули назад к машине.

– Я зайду с другой половины дома и проникну в проход из комнаты мистера Фарида. Или, скажем так, из логова Мукри, – добавила она, поморщившись.

– Но ведь там полиция! – напомнила Элис, выходя из ворот сада на улицу.