Малая Бронная

«Все пороги обила, хотела на фронт. Взяли, а попала вот куда. И парашюты надо кому-то укладывать, но обидно. Реву, за что наш сержант Лида Нефедова ругается матюками хуже Мухина, но мне почему-то от этого легче. В гражданке меня бы не посмели так утешать. Но не думай, я не сдаюсь, хожу на военную подготовку, у меня обнаружили снайперский глаз. Доберусь до фрицев, сквитаемся, за погибшего в ополчении под Вязьмой папу. Как вы трудитесь? Валька все спит во время налетов? Вот Дима — парень что надо, после войны выходи за него замуж. Всем приветы. Пиши, мне все интересно. Соня».

Вот уж Соня не думала о цензуре! И ни одного слова не вычеркнуто, хотя штампик «просмотрено» оттиснут в конце письма.

Укладчица парашютов… Что важнее: делать гильзы или укладывать парашюты? Где Соня нужнее? Везде, но там перспектива, будет снайпером. Какая она молодец!

Из проходной завода навстречу Але — первый поток после ночной смены. Среди людей и Славик:

— Цела Малая Бронная? — спросил как-то невесело и глаза отвел.

— Цела. А тут что, бомбило? — обеспокоилась Аля его непривычной хмуростью, вроде огорчен, а не говорит.

— Ни одной бомбочки! Я помчался, там няня Зина извелась небось, каждый раз встречает, как воскресшего… — и убежал.

Даже о Соне не успела ему сказать. Торопилась по заводскому двору, а он такой сегодня светлый, залит солнцем… И вообще, это не двор, а несколько улиц с укатанными асфальтом дорогами, по сторонам которых красно-белые, большеоконные торцы цехов, похожие на острокрышие жилые дома. За торцами, в которых размещались управленческие службы и бытовки, тянулись длинные тела цехов, но с дорог их не видно и похоже на городок. За побеленными кирпичными бровками увядали георгинчики, желтела трава… не до цветочков людям.

Возле своего цеха увидела начальника. Богданов осунулся, потемнел лицом. Вчера к концу смены явился с целой свитой. В руках список. Рыжий, лохматый Иванов слушал его, кивал Мухину, и тот ставил мелом галочки на станках. Аля свою галочку тронула пальцем, мел посыпался, она будто дрогнула, вот-вот взлетит.

Спросила Катю, что это значит:

— Обычная профилактика, какой станок наладчикам проверить, чтоб не наработали до поломки.

И правда: где крестик чертили, где минус, а на ее полуавтомат галочку поставили. Что ж, она его бережет, работает аккуратно, галочка, наверное, хорошо, не нужен ремонт, это же не минус.

У табельной доски топчутся токарята, и Аля не удержалась, хвастанула:

— Соня с фронта письмо прислала. Могу дать адрес.

Кто-то из токарят стал записывать, а Дима вспылил:

— Паршивых девчонок на фронт, а таких бугаев, как я, берегут!

Ух, злой! Но еще вчера Аля ответила бы на «паршивых девчонок» дерзостью, а сегодня — нет, у Димы и так черно на душе. Но утешать не могла.

Побежала к своему полуавтомату, а его нет! Она словно споткнулась о пустоту. Один фундамент. С метинами на местах креплений, вывороченными кирпичами, которые аккуратно сложены посредине, а крошка выметена, чисто… Что же это? Огляделась. И полуавтомата Сони тоже нет. И вообще ни одного полуавтомата в цехе.

Поискала глазами Иванова, не видно. И Мухин отворачивается. А она как пришибленная, будто у могилы… В груди поднимается что-то горячее, бурное… возмущение. Догнала Мухина, схватила за рукав потрепанного пиджачка:

— Куда девали мой станок? Я что, не нужна?

Он потянул кепочку за козырек на глаза, вздохнул устало:

— Эвакуация оборудования… в трубу ее…

— А почему… почему мой первым?

— Удобнее брать… и с производственной точки зрения, да и не твой один, а все.

К ним подошел Иванов, смущенно-зло мял свою огненную шевелюру короткопалой рукой:

— Мухин, поставь человека на сверловку.

— Вот как раз человек свободный, — обрадовался Мухин. — Пошли, девушка, теперь мы с делом.

Они подошли к сверловочному станку, и, как тогда у полуавтомата, он начал «обучение»:

— Смотри в оба, повторять некогда. — Мухин нагнулся, черпнул горсть каких-то плоских, похожих на монеты, кругляшек. — Вот это колесо крутишь, — и, подняв руку, легко крутанул колесо, похожее на руль автомашины, — ставишь заготовку в гнездо на столе, — и кинул кругляшок точно, куда сказал. — Включаешь кнопку, сверло, видишь, крутится, я те дам! Теперь колесо на себя, сверло делает в заготовке отверстие, раз! Колесо назад, вторую кнопку жмешь, отключаешь, кольцо готово! Снимаешь, ставишь заготовку. И все по новой. Только и делов, в трубу их… Ясно? Ну, чтобы тики-так.

Посмотрел, как она сделала пару деталек-колечек, и ушел.

Прибежала, запыхавшись, Катя: