Малая земля

Реакция караульного оказалась вполне предсказуемой. Подорвавшись с места, словно под задницей рванул запал от ручной гранаты, он вскочил на ноги, тем самым позволив старшему лейтенанту накрыть ладонью его рот и подбородок, рывком запрокидывая голову, и коротко чиркнуть лезвием по открывшемуся беззащитному горлу. Сжимавшие рукоять штык-ножа пальцы окатило теплым и липким (не успел вовремя отдернуть руку, дурак). Гитлеровец захрипел, кулем оседая вниз на подломившихся ногах.

Спрыгнувший следом морпех выдрал из сведенных посмертной судорогой пальцев карабин, аккуратно отставив в сторону. Несколько секунд ожесточенно отирал окровавленную ладонь о шинель поверженного противника, затем проделал то же самое с рукояткой штыка. Очистить лезвие оказалось куда как проще – всего-то и нужно, что несколько раз воткнуть его в утоптанную сапогами зенитчиков землю артпозиции. Перекинув под руку пистолет-пулемет, негромко постучал клинком по ствольной коробке – тук, пауза, тук-тук.

Вскоре за бруствером зашуршало, посыпались мелкие камушки.

– Подмогните, тарщ командир, нашуметь боюсь. – Степан принял пулемет и две патронные коробки, помог Карасеву спуститься.

– Вон там установи и обстановку паси, я пока с пушкой разберусь. Когда начнем, станешь магазины подавать, вон они, под брезентом. Насколько понимаю, эта штука шибко прожорливая, так что можешь их заранее поближе перетаскать. Только тихо!

На знакомство с Flak 38 Алексеев потратил непростительно много времени, аж целых пять минут. Но вокруг было тихо, значит, товарищи уже тоже благополучно захватили вторую зенитку и сейчас дожидались сигнала – первым открывать огонь должен был именно морпех. В принципе ничего столь уж неразрешимого – конструкторская мысль по обе стороны фронта (да и за океаном, нужно полагать) двигалась в одном направлении, изыскивая и внедряя в практику схожие решения. Маховики вертикальной и горизонтальной наводки, прицел, спусковой механизм, металлическая сидушка стрелка. Любопытно, отчего прицел так далеко от сиденья расположен? Получается или стрелять, или целиться? Хотя у этой скорострелки, если память не изменяет, расчет то ли семь, то ли восемь человек, потому стрелок-оператор и наводчик прицела, видимо, не один человек, а два.

А это что еще за непонятная ребристая штуковина в основании станины, чем-то смутно напоминающая вертикальный стеллаж для CD-дисков, только размерами в несколько раз больше и металлический? Хотя понятно, это ж стойка под запасные магазины и есть, для ускорения перезарядки. Отчего-то больше всего старлей переживал именно за саму перезарядку, но и тут все оказалось достаточно просто: чуть изогнутые двадцатизарядные магазины вставлялись горизонтально, по два с каждой стороны, ничего сложного. Вот только попотеть придется обоим, и ему, и Федору: в одно рыло эту раскорячившуюся по центру капонира четырехствольную каракатицу быстро никак не перезарядишь. А боеприпасов она жрет, как он понимает, о-го-го сколько. Хотя можно ведь и не все стволы одновременно задействовать, в их ситуации это не столь и принципиально: самолет на земле и в полете – две большие разницы. Как минимум на упреждение и рассеяние снаряды уж точно тратить не придется…

– Федя, с магазинами закончил?

– Так точно, – сдавленно прошептал запыхавшийся до испарины сержант, отирая тыльной стороной ладони влажный лоб. – Все, что имелись, притащил. Куда их дальше?

– А вот видишь эту штуковину? Запихивай вертикально в каждую ячейку, так и бегать особо не придется, выдергивай отстрелянный да пихай полный. Давай помогу, быстрее справимся. Сколько их, кстати?

– По четыре на каждый ствол, итого шестнадцать. Получается, триста двадцать патронов, не считая тех, что уже заряжены. А вместе с ними – ровно четыре сотни выходит. Маловато, но остальные, видать, где-то в другом месте.

– Ого, это ты в уме подсчитал? И секунды ж не прошло! – удивленно хмыкнул Алексеев, аккуратно, чтобы ненароком не звякнуть металлом о металл, загружая увесистые, килограммов по восемь каждый, магазины в левую стойку. – А насчет маловато? Мы, скорее всего, и эти-то расстрелять не успеем, не дадут нам столько времени.

– Ну да, – равнодушно пожал плечами сержант, занимаясь тем же самым с правой стороны орудия. – Да и что тут считать-то? У меня в школе по арифметике твердая пятерка была, учителка наша чуть не на каждом уроке хвалила. Мне вообще учиться нравилось.

– Ничего, фрица победим – пойдешь высшее образование получать, тебе с такими способностями прямая дорога в институт или университет. Глядишь, известным математиком станешь или физиком каким.

– Может, и пойду, я ж разве против? – меланхолично согласился парашютист, тяжело вздохнув. – Ежели сегодняшнее утро и день переживем.

– Так, Федор, я вот не понял, что еще за настроения такие?! А ну отставить пораженчество разводить! Понятно, переживем, куда ж нам деваться-то? Закончил? Тогда давай я тебя с пушкой кратенько познакомлю, пока еще свободная минутка имеется. После уж точно некогда будет…