Мальчик Джим

– Она сказала, что все еще любит твоего папу.

– Он умер до того, как я родился.

– Я знаю, – сказал Уайти. – Очень жаль.

– Мне тоже.

Уайти склонил голову назад и сцепил пальцы за шеей.

– Но мы все должны смиряться со всем, что бы с нами ни происходило. Ведь правда, Джим?

– Да, сэр.

– Мы должны упорно работать и продолжать идти вперед. И стараться поступать правильно.

– Да, сэр.

– Ты уж позаботься как следует о матери, Джим. Хорошо?

– Да.

– И не разменивайся по мелочам.

Не успел Джим сказать «Я не буду», как Уайти развернулся на каблуках и направился через двор к отелю.

Книга VI. Вид сверху

Наш мальчик

На исходе утра в день рождения Джима, когда ему исполнилось одиннадцать, случилось нечто, подобное чуду: мама разрешила ему подняться с дядями в горы. Когда пора было выходить, она даже проводила их на улицу и сказала: «До свидания». Дядя Корэн и дядя Эл забрались в кузов грузовика и уселись на прямые стулья, которые спинками прислонили к кабине. Мама встала на подножку и, заглянув внутрь, посмотрела на Джима и дядю Зино. Дядя Зино нажал на стартер, мотор затрясся, зарычал и ожил.

– Почему бы тебе не поехать с нами, Сисси? – сказал дядя Зино, гнусавя.

Мама покачала головой.

– Зино, ты же знаешь, я не могу туда ехать, – сказала она. – Не думаю, что я могу это выдержать.

Джим старался не смотреть на маму. Вместо этого он смотрел на бейсбольную перчатку. Когда он поднял глаза, мама взяла его лицо в свои руки и пристально в него всмотрелась.

– Джимми, – сказала она, – пообещай мне только, что ты вернешься.

Смутившись, Джим вспыхнул, заерзал и высвободился из ее ладоней.

– Я вернусь, – пробормотал он.

Мама улыбнулась и сошла с подножки.

– Ну что, поехали, Док, – сказал дядя Зино. – Ты готов?

– Я готов.

– Помаши маме.

– Хорошо.

Линии электропередачи вдоль шоссе поднимались и опускались ритмично набегающими одна за другой петлями. Молодые кукурузные початки помахивали с полей вдоль реки. Молочные коровы паслись на богатых июньских пастбищах, а молоденькие телята семенили рядом и тыкались им в вымя. Когда дядя Зино выехал с шоссе на дорогу, ведущую в Линз-Маунтин, под грузовиком, как бутон, распустилось облако рыжей пыли и уплыло назад, туда, откуда они выехали. Они проехали мимо поворота к мельнице дяди Зино и прогромыхали над Ручьем Пантеры по деревянному мосту. По этому мосту Джим никогда раньше не проезжал, хотя он был недалеко от дома. Просто до сегодняшнего дня не было повода переезжать в этом месте на другую сторону. Невдалеке поднималась Линз-Маунтин; склоны ее Джим видел теперь в несколько ином положении, нежели каждый день из Элисвилла; похоже, что она двигалась к ним по мере того, как они к ней приближались.

– Ну вот она, Док, – сказал дядя Зино.

– Да, сэр, – отозвался Джим.

– Вот здесь живет Пенн. Отец твой из этих мест.

Джим кивнул.

– Когда он ушел из дома старика Эймоса после того, как похоронил свою мать, весь путь до Элисвилла он прошел пешком. Шел целый день.

Джим опять кивнул.

– Никогда еще ты не видел никого таким изголодавшимся, каким он был в первый вечер.

– Но вы дали ему что-нибудь поесть?

Дядя Зино хмыкнул.

– Дали ли мы ему что-нибудь поесть… Да он готов был съесть нас вместе с домом и со всем, что там было. Совсем как ты иногда. Дорога свернула в неглубокую лощину, в зеленую тень вдоль Ручья Пантеры. Гора исчезла из виду, пока они опять не выехали на солнце.

– Поскольку твой отец отсюда родом, то и ты, я думаю, наполовину горец. Как считаешь, Док?

– Никакой не горец, – ответил Джим.

– Да я вижу, – сказал дядя Зино.

Джим не хотел, чтобы ответ его прозвучал грубо. Он посмотрел на дядю Зино и постарался улыбнуться, но почувствовал, что вместо улыбки лицо его сморщилось в какую-то непонятную гримасу.

– Все будет нормально, – заверил его дядя Зино.

– Мы должны встретиться с моим дедушкой? – спросил Джим.

– Не должны. Но если не встретимся, то наступит день, когда ты пожалеешь, что этого не сделал. Поверь уж мне на слово.

Через лобовое стекло Джим смотрел на гору, которая медленно отворачивалась от них по мере того, как дорога на какое-то время отклонялась на восток.

– А что я скажу Пенну? – спросил он.

– Он твой друг, – сказал дядя Зино. – Ты сам поймешь, что нужно сказать, когда придет время.

– Надеюсь, что пойму, – проговорил Джим.