Мальчик и его собака перед концом света

Джон Дарк посмотрела на меня и кивнула. Я помог ей дойти до дивана. Она легла и заснула. После этого она не выздоровела, но стала более подвижной. Наверное, она знала, что что-то повредилось в ее голове, где-то внутри ее тела. Я видел, как она вздрагивала от боли и прикладывала руки к вискам до тех пор, пока боль не проходила. Это напомнило мне о папе, который хотел просверлить дыру в маминой голове, когда она разбила голову. Но из носа Джон Дарк не текло никакой жидкости. И я точно не собирался искать дрель.

Она попросила меня подать ей вещи, показывая на них. Я принес ей словарь и карандаш. Она показала на музыкальный проигрыватель, и я включил музыку. Затем Джон Дарк махнула рукой, желая побыть в одиночестве.

Я отправился на охоту с Джипом. Он поймал кролика, и я пристрелил двух, но в один момент промахнулся и потратил полчаса на поиски стрелы в зарослях ежевики.

Когда я вернулся, Джон Дарк спала. Проснувшись, она поела и снова заснула. Я читал до тех пор, пока не стемнело, и потом тоже лег.

На рассвете я проснулся от легких ударов по ребрам.

Джон Дарк стояла надо мной и осторожно касалась своим костылем. Я сел, и она протянула мне записку. Наверное, она потратила все время, пока я был на охоте, пытаясь связать слова из словаря. Она не знала, как работают глаголы в английском языке, но ее сообщение было до боли понятным. Пока я разворачивал записку, Джон Дарк вышла из дома и с шумом воспользовалась ямой в земле.

Это именно то, что она написала — записка до сих пор лежит в моем блокноте, пока я пишу это.

Ты идти искать свою собаку сейчас.
Я больно не становиться лучше.
Я не хотеть чтобы видеть меня так.
Я быть счастлива остаться одна с воспоминаниями.
Вода. Музыка. Еда. Яма в земле. Спасибо, Гриз.
Уходить быстро. Сейчас. Немедленно.
Лучший способ попрощаться.
Взять лошадей.

Если бы Джон Дарк верила, что ей станет лучше, она бы предложила взять лишь одну лошадь. От прочитанного у меня защипало в глазах.

Но она была права насчет быстрого прощания. Смысла спорить не было. Она дала мне разрешение. Она решила мою проблему за меня.

Джон Дарк вернулась и застыла на пороге.

«Бон?» — спросила она.

Я кивнул.

«Вит, — сказала она. — Аллей вит»[54].

Я принес ее седловые сумки и оставил их у дивана. Джон Дарк кивнула. Там были не просто полезные вещи, найденные в пути. Там были воспоминания, которые она пронесла через тоннель из Франции. Затем я собрал для нее корзину пеш, отложил немного для себя и подготовил лошадей.

Я отдал ей корзину, когда пришел попрощаться. В этот момент Джон Дарк чесала Джипа за ушами, чему тот был рад, но она притворилась, что не делала этого, как только я вошел в комнату. Оказалось, я не умел прощаться. Джон Дарк подозвала меня к себе и обняла так крепко, что я подумал, что она обнимает не только меня, но и всех, кого потеряла.

Или она знала, что это ее последний шанс на такой контакт, больше она никогда никого не увидит.

Затем женщина заговорила по-английски. Наверное, она выучила эти слова с помощью словаря. Ее голос был неровным и грубым, слова путались и выходили с французским акцентом, но их было нетрудно понять.

«Гриз, — сказала Джон Дарк. — Гриз. Спасибо, друг».

Я крепко обнял ее и тоже назвал другом, но остальные слова застряли у меня в горле, и мы просто стояли, обнявшись, до тех пор, пока не успокоились.

Затем Джон Дарк уверенно оттолкнула меня и протянула другую записку.

«Не читать сейчас», — осторожно сказала она.

Женщина поцеловала меня в обе щеки, села на диван и, избегая взгляда, велела мне идти властным, почти королевским жестом.

Я уехал со знакомым комом потери в груди. Я услышал, как проигрыватель заиграл быструю и счастливую мелодию, под которую мы смеялись и танцевали. Я знал, что Джон Дарк не танцевала, а храбрилась и пыталась приободрить меня. Я прослушал мелодию три раза, а потом либо Джон Дарк надоело, либо я отъехал слишком далеко, чтобы услышать ее.

Джип постоянно поглядывал на меня. Он останавливался, смотрел в сторону дома, потом догонял меня. В его взгляде читался вопрос, на который у меня не было ответа. Как только музыка стихла, я ускорился. Решение было принято, и смысла задерживаться не было.

После поля с борщевиком мы проехали много кликов, прежде чем стемнело. Наконец мы остановились на краю более пересеченной местности, уходящей вдаль. Я подвел лошадей к пруду и стреножил их на ночь.

Лишь поев и разложив спальный мешок, я прочитал записку. Было слишком темно, поэтому я пододвинулся к огню, чтобы разглядеть слова. Записка была короткой, но она разбила мне сердце, и я снова пожалел, что оставил Джон Дарк. Я держу записку в руке, пока пишу это.