Мальчик из другой эпохи

– Да что вы! – госпожа Бэнь поднялась на ноги и уперла руки в бока. – Это ваш-то золотой мальчик? Может, ему еще и толчок одногруппника в десять очков засчитать? А что, один удар – две цели! Какой талантливый ребенок! А эта его ухмылочка, когда попало его жертве? Настоящий оскал победителя!

– Да как… как вы… смеете! – Хильда задохнулась от возмущения. – Как вы смеете оскорблять моего сына?!

– А как вы смели воспитать такого гаденыша?! – не сдалась госпожа Бэнь. – Мой сын хотя бы переживает за последствия, а ваш смотрит так, словно уверен, что ему за его выходки ничего не будет.

– И не будет, – усмехнулся господин Бэнь. – Если его матушка и дальше продолжит целовать сынка в зад, то из гаденыша вырастит настоящая мразь.

– Что?! – взвилась госпожа Рене. – Вы еще не знаете, с кем связались! Мой муж – мэр! Он вас в порошок сотрет!

– Так вот, откуда ветер дует, – насмешливо пробормотал капрал Реджинальд. – Люк тоже любит бравировать тем, что его отец – мэр.

– А вы не завидуйте, вы, капралишка…

– Хильда! – господин Рене побагровел, на его скулах ходили желваки, мужчина был явно зол. Только на кого, пока оставалось неясным.

– А что – Хильда? Что – Хильда? Нашу семью втаптывают в грязь…

– Вы и так в ней, если ваш сын в семь лет уже проворачивает такие делишки, – махнула рукой госпожа Бэнь. – Ребенок – отражение своих родителей.

– Прекратите! – теперь повысил голос и Франц Рене. – Вы переходите границу дозволенного.

Георг Саттор, ректор и отец Дениса Форда переводили взгляды с одного участника скандала на другого. Лосев попытался угомонить разругавшихся родителей, но его не услышали. Склока всё более набирала обороты. Ректор с капралом обменялись взглядами. Им, как работникам учебного заведения было запрещено превышать полномочия, это каралось, как выволочкой, так и немедленным увольнением.

– Всем молчать! – гаркнул вдруг полковник Саттор. Его голос прокатился по кабинету громовым раскатом. Притихли не только опешившие спорщики, но даже капрал с Лосевым машинально расправили плечи и вытянули руки по швам. – Озверели, господа родители? – коммандер поднялся на ноги и одарил присутствующих тяжелым взглядом. – Что за курятник? Вы в академии или в кабаке? Перед вами ваши дети! Вы не ищите корень проблемы, вы бежите от нее, сваливая на другого свою ответственность. Если не имеете уважения к учебному заведению с его правилами и уставом, то за каким чертом вы привели сюда ваших отпрысков? Вы хотя бы представляете, что такое служба? Или думаете, что вашим детям будут зад целовать? Это здесь с вами ведут диалог, после получения звания и распределения, этих пацанов будут драть за любую провинность! И за такие выверты, – палец Георга ткнулся в сторону Люка Рене, – его вызовут не на встречу с родителями, а отправят под трибунал. Да к черту, за коллективное нападение на сослуживца – это уже лишение погон и срок! А за порчу государственного имущества, подстрекательство, заговор и покушение на убийство, сопляку прямой путь на Адору… если бы он провернул всё это, будучи на службе империи. Или вы умерите его пыл, или готовьтесь к тому, что ваш парень долго с погонами не проходит. И не забывайте, что курсанты попадают в Планетарную Службу только после минимального срока службы в космосе. Кто доверит вашим мальчикам свою спину? Там, – теперь палец Саттора устремился в потолок, – стреляют. Иметь за спиной гниду никто не хочет. Бывают случаи, что и свои в бою прихлопнут, чтобы избавиться от гнили на борту. И доказать уже ничего не удастся. Подумайте хорошенько, стоит ли вашим детям обучаться в кадетском корпусе. Для «золотых мальчиков» больше подходит элитная школа.

– Значит, своего сына вы оправдываете? – негромко спросил господин Рене, глядя на полковника исподлобья.

Георг развернулся к нему, прищурился, привычно составляя мнение о противнике.

– Нет, господин мэр, я своего сына не оправдываю, – ответил Саттор. – Но понимаю и принимаю его мотивацию. Мы все с вами уже знаем о произошедшем из писем, которые успели получить. Если бы Рик отделал вашего пацана только за учебники, я был бы им недоволен. В данном случае, следовало поставить в известность о произошедшем воспитателя. Система сама накажет нарушителей. Но за то, что он вступился за товарища, я готов пожать ему руку.

– Он едва не превратил моего сына в месиво! – воскликнул Рене.

– Один на один, заметьте, – сухо произнес полковник. – И если разбирать ситуацию, то он выступил один против четверых, а ваш предпочел накинуться скопом на одного. Если бы я разбирал подобное дело на борту моего линкора, в карцер бы сели зачинщики, а о служебном соответствии подстрекателя я бы составил рапорт и отправил его в Штаб, не забыв приложить ходатайство и переводе мерзавца со «Свирепого» на другое место службы, если бы его не лишили погон.

– Господин полковник, позвольте обратиться.

Коммандер повернул голову к Реджинальду:

– Обращайтесь, капрал.