Мальчик из другой эпохи

Ночь в карцере была тяжелой. Рик не знал, как выглядит карцер у взрослых, но в кадетском корпусе это были маленькие комнатки с серыми стенами и одинокой койкой. Больше здесь ничего не было. Возможно, кадетов просто надолго не запирали, но мальчикам хватило и одной ночи. Осознание того, что завтра появятся родители, которым расскажут о произошедшем, напугало больше одиночки.

Рик Саттор вертелся с боку на бок, представляя, что может сказать ему отец. Он не раскаивался в том, что разобрался с Рене и его дружками, но волновался из-за того, что нарушил слово, данное коммандеру. Мальчик жмурился до мушек перед глазами, ворчал, вздыхал, даже пару раз всхлипнул. Он пытался придумать себе оправдание, но так и не нашел его, потому сдался и решил говорить только правду.

А потом младший Саттор вспомнил про Якоба Стивенса:

– Вот бы завтра приехал Яша, – помечтал он вслух. – Яша бы так сказал, что папа еще и похвалил бы меня. Э-эх…

Утром мальчиков выпустили на свободу. Все были бледными, притихшими, кроме Егора Брато, он был спокоен, кажется, даже выспался. Сильно трясся Денис Форд, бесконечно вздыхал Эдуард Аретино, молчал Никифор Бэнь. Люк Рене и Рик Саттор обменялись хмурыми взглядами и отвернулись друг от друга.

– Приводите себя в порядок, – велел дежурный офицер. Капрал Реджинальд был занят группой. – Потом вас отведут на завтрак.

Не сговариваясь, Рик и Егор держались рядом. Они не разговаривали, но улыбнулись друг другу, и Саттор отошел от Брато, чтобы зайти в освободившуюся кабинку.

– Только попробуй опять наябедничать, – услышал Рик шипение из-за двери, – мы тебя так побьем…

Саттор приоткрыл дверь и увидел, как Форд и Рене подступили к Егору.

– Встретишься со своей мамочкой, – кривляясь, произнес Форд.

– Мамочка, – противно пропищал Люк, кривясь, словно плачет.

Брато побледнел. Глаза его стремительно меняли цвет на красный.

– Ма-а-ама, – продолжал паясничать Рене. – Я хочу к тебе…

Форд неожиданно отскочил в сторону, Люк успел полуобернуться, когда ему на плечи опустились ладони Рика Саттора. Он оттолкнул белобрысого, и тот, упав на пол, заголосил:

– Помогите! Не бей меня!

– Что орешь, кадет? – дежурный офицер открыл дверь.

– Саттор меня бьет! – выкрикнул Рене.

– Все вышли! – гаркнул офицер. – Будете заходить по очереди.

Больше их одних не оставляли. Завтракали мальчики в опустевшей столовой, когда другие кадеты уже отправились на занятия. После сидели в казарме под присмотром подошедшего капрала Реджинальда. Со своими подопечными он не разговаривал. Только велел одеваться, когда ректор вызвал их к себе в кабинет.

– Тебе сильно влетит? – шепнул Егор Брато.

Рик пожал плечами.

– Научишь меня также драться? – снова спросил Егор.

Саттор застегнул форменную куртку и повернулся к кадету, пару секунд смотрел в глаза, сейчас больше напоминавшие тлеющие угли, и кивнул.

– А ты мне с математикой поможешь? – спросил он.

– Конечно, – не раздумывая, согласился Брато, и мальчики пожали друг другу руки.

– Кадеты, стройся, – приказал капрал.

Они вышли на улицу. Снег, падавший с утра, уже прекратился, выглянуло солнце, и теперь мягкие хлопья, устилавшие уже слежавшийся снег, переливались в холодных лучах небесного светила. Плац и маленькие улочки академического городка чистили провинившиеся кадеты и курсанты. Техника в Академии была в исправном состоянии, роботы-уборщики тоже, но труд еще никогда не вредил нарушителям установленных правил, потому ребята частенько выполняли хозяйственные работы. Малышей к ним начинали привлекать со второго года обучения, правда, кадеты младшей группы в грубых нарушениях еще не были замечены. «Золотые детки», – так их обычно называли. Обычно. Младшая группа этого года сломала стереотип о милых безобидных малышах.

Капрал шел рядом со своими воспитанниками, поглядывал на них задумчивым взглядом, но повторения утренней истории не было. Мальчишки казались примерными детьми, словно и не устроили кровавое побоище накануне вечером. Щеки кадетов зарумянились на легком морозце, и если бы не глаза, в которых отражался испуг от скорой встречи с ректором и родителями, можно было бы подумать, что дети совершенно безмятежны.

– Просто ангелочки, – усмехнулся Реджинальд себе под нос. – Только спиной к ним нельзя поворачиваться, спустят с лестницы.

В административном корпусе царила деловитая тишина. Капрал приказал снять верхнюю одежду прежде, чем мальчики поднялись к ректорскому кабинету. Кадеты послушно разделись, поправили форму, пригладили волосы, после перекинули куртки через руку, взяли шапки во вторую и вновь построились. Оглядев своих подопечных, Магнус Реджинальд скомандовал:

– За мной, – и маленький отряд начал свой подъем по красивой белоснежной лестнице.