Мальчик из другой эпохи

– Нет, – признала Елена и бросила несчастный взгляд на Янсона.

– Выходит, даже вы можете быть тем самым «Призраком»? Голос искажен, канал не определить, внешний облик не виден. Не так ли, Елена? Хулиганом, который нарушает покой генерала, может быть кто угодно? Любой в этом зале и за его пределами?

– Господин прокурор, – заговорил судья. – У вас есть хоть какие-то подтверждения того, что полковник Саттор угрожает обвинителю?

– Нет, господин судья, – ответил прокурор.

– Эта часть обвинения снимается с рассмотрения, как недоказуемая, – объявил судья. – Мы больше не рассматриваем полковника Саттора, как лицо, которое угрожает и оскорбляет генерала Янсона.

– Но это же Саттор! – воскликнула с места генерал. – Я точно знаю!

– Господин генерал, а я точно знаю, что у вас есть личные мотивы для неприязни, как и у капитана Ярвинен. Мне осудить коммандера за то, что он вам не нравится, или отказался слушаться капитана лингвистической службы, принимая на себя ответственность за обездоленного мальчика? Суд рассматривает улики, доказательства и свидетельства, подтвержденные документально, но не личную неприязнь. Господин адвокат, вы закончили?

– Нет, господин судья, – ответил Якоб. – Раз вторая часть обвинения больше не рассматривается, я хочу задать вопросы по основной.

– Задавайте. Но только по делу. По личным мотивам мы уже всё выяснили.

– Разумеется, – кивнул адвокат. – Госпожа капитан, ответьте мне вот на какой вопрос. Как вы оцениваете операцию по спасению ниреанца.

– Как я могу ее оценить? Я капитан лингвистической службы. Во время операции я находилась на линкоре, в своем отсеке.

– Значит, вы не в курсе, как разворачивалось дело, и что именно подвигло полковника на преследование?

– Я знаю, что погибли наши люди. Георг всегда щепетильно относился к потерям. Он сорвался…

– Сорвался? То есть вы считаете психологическое состояние коммандера на тот период времени нестабильным?

– Я… я не знаю…

– Но недавно вы со всей уверенностью давали показания, как человек, который стоял в рубке рядом с коммандером.

– Да я его даже не видела до возвращения! – воскликнула Елена. – Полковник участвовал лично в операции по освобождению заложников. Потом у них там что-то произошло, и пираты подстрелили кого-то из наших. Георг бросился в погоню на катере, Ли следом на линкоре. У Танора туаронцев нагнали, потом коммандер вернулся, уже с мальчиком. А потом он только и вился вокруг танорца, мы толком не общались.

– А никто другой вам не спешил рассказывать произошедшее в подробностях, – закончил за нее Стивенс. – Или же вы не спешили узнать? Вас, наверное, мало интересовали погибшие товарищи и причины, побудившие полковника отправиться в погоню, как и состояние вашего мужчины, раз вы так поступили с ним. Не так ли, капитан Ярвинен? – Она промолчала, и Якоб закончил: – Итак, что у нас получается? А получается у нас, что, по вашей характеристики, Георг Саттор: волевой, отважный командир, который душой болеет за своих людей. Он готов стоять за каждого, наказать каждого, кто причинит им вред. Жаль что вы, женщина, которую он любил, и которой доверял, пришли сюда, чтобы обвинить коммандера Саттора, располагая общими сведениями, которые сейчас не знает, разве что глухой. И всё это руководствуясь лишь мелочной обидой эгоистичной женщины.

– Господин адвокат, вы опять делаете выводы за суд и выдвигаете обвинения.

– Прошу прощения, господин судья. С этим свидетелем я закончил. И если у обвинения больше нет свидетелей, то я хотел бы вызвать своих.

– У нас… нет свидетелей, – с легкой досадой ответил прокурор.

– Что ты несешь, капитан? – возмутился генерал. – У нас есть свидетели! Вызывай!

– Господин прокурор? – судья смотрел в сторону обвинения.

– У нас нет свидетелей, которые могли бы сказать больше, чем сказали господин генерал и капитан Ярвинен, – сказал прокурор, поднимаясь на ноги. – Не вижу смысла повторять уже сказанное. К тому же защита не опровергает обвинений в нарушении Закона о невмешательстве и уничтожении мирного населения. Мы готовы заслушать свидетелей защиты.

– Протестую! – поднял руку Стивенс. – Мы не сказали, что признаем обвинение полностью. И готовы доказать не только на словах, но и документально.

– Приступайте, господин адвокат, – кивнул судья.

Елена, еще сидевшая на стуле, подскочила и устремилась на выход, но все-таки решилась и обернулась к Георгу. Он криво усмехнулся и отвернулся от женщины, с этой минуты Елена Ярвинен для Саттора умерла. Ее уже не существовало, а смотреть на пустое место он не желал, не видя в этом смысла. В таких случаях полковник говорил: «Смотреть в пустоту? Так можно стать идиотом». Идиотом коммандер не был, и становиться им не собирался. Всхлипнув, Елена шагнула в коридор и столкнулась с Андреасом Ли. Тот оглядел ее с головы до ног, тихо выплюнул:

– Крыса, – и вошел в зал, не особо заметив, что оттолкнул женщину плечом.