Мальчик из контейнера

Попросил Александра подождать несколько минут, пока не определит прибывшее пополнение.

— Пойдемте! — подошел Шведов к Александру, успевшему выкурить пару сигарет. — Командующий вас ждет.

— Вы свободны, — сказал командующий Шведову, а Александру показал на кресло. — Прошу.

Генерал был немногословен. Более того, излишне, как отметил Александр, краток. Попросил коротко доложить о себе, о летной подготовке, конечно, не забыл спросить и о семье.

— В Москве у вас своя квартира? — спросил, глядя исподлобья на Александра. — Это хорошо!

«Это ли главное в моей персоне? — не понял сути вопроса Любимов. — Я же не зарабатывать на квартиру сюда прибыл!»

— Мое предложение, — продолжал генерал, — вникать в оперативные дела группы. Совместно с оперативным отделом разрабатывать операции, анализировать их, внедрять тактические приемы и оценивать их эффективность. При желании, можете планировать себе боевые вылеты, — генерал с прищуром посмотрел на Александра. — Будете готовы к этому, доложите мне. У вас достаточно большой налет на Су-ЗО, думаю, целесообразно продолжить его освоение в условиях боевого применения. Вы согласны со мной? Хорошо.

Не лишне будет вам оценить контингент летного состава, прибывающий к нам из частей РФ. По этой оценке можно будет судить о работе в частях, что поможет своевременно исправить упущения командиров. Полеты с учебной целью в корне отличаются от полетов в боевых условиях. Чем меньше будет у нас героев, тем лучшую оценку получим мы с вами, вы согласны со мной?

— Героизм всегда приветствовался, — уклончиво ответил Александр, не до конца поняв афоризм генерала.

— Не спорю. Но до героизма часто доводят своих подчиненных командиры, не все предусмотревшие, и тогда исправлять их ошибки вынуждены исполнители. Всего, разумеется, невозможно учесть, ведь враг тоже имеет голову, и на выдумки горазд. Но это надо сводить до минимума. А это уже наша с вами главная задача — выполнить приказ, спасти жизни и технику. Согласны?

— Согласен.

Генерал нажал клавишу селекторной связи.

— Николай Иванович, зайди ко мне, — тут же появился моложавый полковник с отвислыми усами. — Полковник Куйбин, — представил его командующий, и к Куйбину: — Полковник Любимов, инспектор ВВС, будет приписан к вашему отделу на все время командировки. Определите ему место в КИМБе, место в отделе, познакомьте с особенностями нашей работы и жизни. Все понятно? Вы свободны.

— У нас отдельных номеров нет, есть свободное место в двухспальном КИМБе. Там живет наш главный инженер, подполковник Зайцев. Если вы не против, я вас там поселю, — предложил Куйбин.

— Не против, — сказал Александр.

Главного инженера в номере не было, это естественно: рабочий день в разгаре.

— Вот ваша койка и тумбочка. Не люкс, конечно, но и не так плохо. Живем все по одному распорядку: подъем, отбой, столовая, в промежутках — полеты, — усмехнулся Куйбин.

— Годится! — согласился Александр с распорядком жизни воинского контингента в песках Сирии.

Перед ужином пришел главный инженер, моложавый, симпатичный брюнет среднего роста. Познакомились. Подполковник Зайцев Николай Васильевич, из Новосибирска. Окончил Жуковку. Служил в Западном военном округе.

— Давно здесь? — спросил Александр Зайцева.

— Семь месяцев, одиннадцать дней, — не задумываясь, ответил тот, чем вызвал улыбку у Александра. «Девяносто восемь курсантских компотов до отпуска в действии и здесь», — вспомнились особенности курсантской жизни.

— А вы надолго? — спросил Зайцев, меняя комбинезон на легкие брюки и футболку.

— По плану на год, а там видно будет.

— Первые дни тянутся нестерпимо долго, а потом все становится в свою колею, не успеваешь ставить крестики в календаре.

— Вы тоже на год? — спросил Александр.

— Срок не определен. Я с группой инженерно-технического состава. Пока на год, а там по обстоятельствам.

— Все устраивает?

— Получка. А остальное — так себе.

— Ну хоть это устраивает, и то хорошо. Лишняя копейка, как у нас говорят, никому не помешает.

— Хоть она и не лишняя, но и тому рады. Дыр в хозяйстве тьма.

— А с точки зрения интернационализма как? Местные жители не считают нас тут лишними?

— Не знаю. Не спрашивал. А если бы спросил и получил ответ, еще не факт, что он правдив. Не донимают, не проявляют видимого недовольства. И обниматься не спешат.

— Понятно: Восток — дело темное.

Умывшись, причесавшись, Зайцев напомнил, что пришло время идти на ужин.

После ужина Александр присел на лавочку недалеко от столовой, закурил. Мимо проходили офицеры, о чем-то говорили, смеялись — совсем как дома.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — услышал он. Перед ним стоял капитан Метлицкий и улыбался. — И вы к нам.

— Не знаю к кому, но я здесь, — подал руку Любимов.

— Мы уже здесь одиннадцать дней, — сказал Юрий, ожидая приглашения на беседу.

— И какое ваше впечатление после Дземги? — спросил Александр и жестом пригласил присесть на лавочку.

— В смысле полетов? — спросил Метлицкий.

— Всего.

— В полете привязаться к чему-то на местности сложно — песок, пустыня, однообразие. Постоянно ждешь взрыва, — сказал Метлицкий, присаживаясь на скамью напротив.