Мальчик из контейнера

Обед проходил в каком-то непонятном ощущении чего-то тягостного, чего раньше не было. Тишины было много и молчания. «Странно, — думал Коля, — все как всегда, и в то же время что-то не так!»

На самоподготовке подошел Сашка. Посмотрел по сторонам, и тихо сказал:

— В Москве что-то похожее на бунт или революцию. Танки на площадях и улицах, по Дому Советов стреляют из пушек.

Коля долго смотрел на Сашку, так долго, что тот возмутился.

— Что стоишь, как каменная баба с острова Пасхи! Свои по своим стреляют из пушек!

— Зачем?

— Перед сезоном охоты тренируются, — Сашка убийственным взглядом уперся в Колю. Тот по-прежнему не был похож на человека с быстрой мыслью. — Я ведь тоже не Эйнштейн, но не до такой же степени!

Сержант Наянов, помощник командира взвода, подошел к ним, постучал пальцем по столу.

— Прекратите разговоры, — сказал тихо, но внятно.

«Какая еще революция, — терялся в догадках Коля. — Она победила, чего еще ей надо? Против кого теперь эта революция? Кажется, все одинаковые? Опять Литва и Латвия хвост задирают?»

Просмотра программы «Время» не получилось — телевизор не работал.

Сашка популярно объяснил, что в Москве не поделили власть Ельцин и Хасбулатов. Идет борьба — кто кого. Ельцин где-то прячется. На площадь вывели войска и танки, штурмуют Дом Советов с обороняющимися там депутатами и теми, кто за Хасбулатова.

— А почему они против друг друга? — спросил Коля и с опаской посмотрел на друга.

— Фиг их знает, почему! — удивил Колю ответ всезнающего друга. — Наверное, Хасбулатов не хочет видеть Ельцина в качестве главы государства, а тому это позарез надо! Хобби у него такое — поуправлять кем-то.

— Ну, и пусть бы управлял. До этого они все управляли.

— Доуправляли, что страну по миру пустили! Если по совести, то революцию надо в России было организовать лет на десять раньше.

— Почему так рано?

Сашка потерял надежду увидеть в друге разумного политика, потому без всяких возмущений и претензий, как знал и умел, стал объяснять.

— Понимаешь, революция — дело тонкое. Ее замышляют романтики, осуществляют доверчивые и наивные массы, а плодами пользуются проходимцы…

— Так что, одних проходимцев сменяют другие?

Сашка на миг задумался, долго смотрел на Колю и согласно кивнул:

— Почти так.

— Тогда…

— Почти так. Но… понимаешь, пока проходимцы захватят власть в свои руки, массы, верящие в идею революции, придуманную романтиками, успеют что-то сделать. Хорошее или плохое, потом прояснится, но оно будет сделано! Вот так! — Сашка, довольный своими объяснениями сути революции, взглядом победителя посмотрел на друга.

— Зачем они отдают власть проходимцам? — Коля смотрел на Сашку наивными глазами, но с какой-то подковыркой, вроде, такое простое дело, а догадаться люди не могут.

— Власть не отдают, ее завоевывают! — выдал Сашка афоризм на тему власти.

— Если наивные, как ты говоришь, массы сумели раз победить, то почему не могут побеждать всегда?

— Я же тебе сказал, что они наивные и доверчивые. Им скажут, что надо сделать так, и тогда будет всем хорошо. Ура! — кричат массы и бегут, куда им показали проходимцы, и делают то, что они им сказали. Понял?

— Понял. Только…

— Что только?

— Неужели из массы никто не видит, как их обманывают проходимцы?

— Видят, конечно. Кричат, ножками топают, хотят образумить массы, а те им уже не верят, они верят проходимцам, потому что те на вранье и обмане собаку съели.

— Из теперешних, кто собаку съел?

— Чтобы распознать таких, надо, друже, учиться, учиться и еще раз учиться! Кто это сказал? Правильно, дедушка Ленин с курчавой головой.

Коля, против обыкновения, долго не мог уснуть, лезли разные мысли, и не все они подчинялись хоть какому-то закону, объяснить их тоже не было достаточно знаний и ума.

— Учиться, учиться и еще раз учиться, — прошептал он, улыбнулся, сладко зевнул и уснул.

Начальник училища приказал на тему борьбы за власть в Москве не заводить разговоры, на вопросы курсантов тоже не отвечать. Умело уходить от ответа в этой щекотливой теме.

— Нам самим ничего не понятно, можно и опростоволоситься с ответом. Молодежь сейчас такая ушлая, того и гляди, чтобы не подловила на слове, — наставлял он приглашенных в Дом офицеров начальников. — Мы были курсантами и, кроме полетов, нас мало что интересовало. Девушки и те были не на первом месте.

— «Первым делом — самолеты! Ну, а девушки потом», — улыбаясь, подсказал помощник по воспитательной работе.