Мальчик из спичечной коробки

— Максик Пихельштейнер! — воскликнул Йокус. — Я с тобой разговариваю! Если ты мне сейчас же не ответишь, у меня разболится живот.

Ни слова. Ни шороха. Ничего.

И тут Йокуса охватил ужас. Он наклонился над спичечной коробкой, потом распахнул дверь и выбежал в коридор с криком:

— Максик, где ты?! Максик!

Гробовое молчание.

Йокус вернулся в комнату, схватил телефонную трубку и рухнул в кресло.

— Коммутатор? Немедленно соедините меня с полицией. Исчез Максик! Директор гостиницы отвечает за то, чтобы никто не покидал здания. Ни гости, ни служащие! Ни о чём не спрашивайте. Делайте, что вам сказано!

Он бросил трубку, вскочил с кресла, подошёл к ночному столику и изо всех сил швырнул спичечную коробку в стену. Вместе с Максиком… Потому что это был вовсе не Максик, а проклятая нюрнбергская кукла в полосатой пижаме.

Глава 17

Волнение в гостинице. Появление полицейского комиссара Штейнбайса. Пробуждение Максика. Важное сообщение по радио. Отто и Бернгард. Маленький Человек просит вызвать такси. Приступ смеха у Отто

Итак, Максика похитили. Но кто? Зачем? С какой целью? Было ясно, что Максика обменяли на куклу, чтобы его исчезновение не сразу было обнаружено.

Одна из горничных видела, как из комнаты выходил официант. Нет, она не знала его в лицо.

— По-видимому, это был не официант, — сказал директор гостиницы, — а переодетый официантом преступник.

— Почему же мальчик не позвал на помощь? — спросила горничная. — Я бы наверняка услышала крик.

— Его усыпили, — объяснил Йокус. — Разве вы не чувствуете запаха?

Директор и горничная потянули носами. Директор кивнул:

— Вы правы, господин Йокус. Пахнет больницей. Хлороформ?

— Эфир, — ответил Йокус. Он был близок к отчаянию.

Полицейский комиссар Штейнбайс, руководивший расследованием, тоже не мог сообщить ничего утешительного. Он вошёл в комнату с белым кителем в руках.

— Мы нашли его во дворе в мусорном ящике. Преступник успел скрыться через служебный выход.

— А что ещё? — спросил директор гостиницы. — Хоть какой-нибудь след?

— Ровным счётом ничего, — ответил полицейский комиссар Штейнбайс. — Я отослал моих людей. Они битый час обыскивали спичечные коробки у всех выходящих из гостиницы. Всё напрасно. Ни в одной из коробок не было Маленького Человека. Во всех коробках были обнаружены только спички.

— Аэродром, вокзалы, автострады? — спросил Йокус.

— Мы делаем всё, что в наших силах, — ответил Штейнбайс. — Но больших надежд я не питаю. Скорее найдёшь иголку в стоге сена.

— Радио?

— Каждые полчаса сообщается о ходе розыска. Объявление о вашей награде в двадцать тысяч марок передаётся регулярно.

Йокус вышел на балкон и взглянул на небо. Но и там он не увидел своего Максика.

— Увеличиваю сумму до пятидесяти тысяч марок, — сказал Йокус, обернувшись.

— Мы немедленно сообщим об этом по радио, — сказал полицейский комиссар. Если в дело замешана банда, то, может быть, кто-нибудь из них и запоёт. Пятьдесят тысяч марок — сумма немалая.

— С чего это он станет петь? — спросила горничная.

Комиссар сделал недовольную гримасу.

— Это специальный термин. «Петь» — значит «предать» или «выдать».

— Но всё же я никак не пойму, — начал директор гостиницы, — зачем им понадобился мальчик ростом в пять сантиметров, знаменитый, как Чаплин или Черчилль? Ведь его не продашь ни в один цирк. Частным образом его тоже не покажешь. Тут же явится полиция.

У горничной на лице появилось таинственное выражение.

— Может быть, это способ вытянуть деньги у профессора? — прошептала она. Может, они ему вернут Максика, если профессор ночью положит деньги в дупло какого-нибудь дерева? Такие случаи бывают.

Директор гостиницы пожал плечами:

— Но тогда кто-нибудь из них позвонил бы или прислал письмо.

— А может быть, это всего-навсего сумасшедший. — увлеклась горничная. — И такие случаи бывают. Тогда мы совершенно бессильны.

Кто знает, что бы ей ещё пришло в голову, если бы в этот самый момент в комнату не ворвалась Роза Марципан.

— Бедный мой Йокус! — зарыдала она и бросилась профессору на шею.

За ней размеренным шагом вошёл господин директор Грозоветтер. В руках у него был цилиндр, а на руках, как всегда и везде, лайковые перчатки. Он снимал их, только ложась спать. Сегодня они были мышиного цвета. Чёрные перчатки он надевал на похороны, а белые — на радостях и в торжественных случаях. В отношении цвета перчаток он был очень разборчив.

— Дорогой господин профессор, — обратился он к Йокусу, — мы все до глубины души потрясены случившимся, и я должен вам передать сочувствие всех наших коллег. Десять минут тому назад мы решили на общем собрании отменить все представления, пока к нам не вернётся Маленький Человек. До тех пор цирк «Стильке» будет закрыт.

— А вы думаете, это поможет? — спросила горничная.

Директор Грозоветтер строго посмотрел на неё.

— Прежде всего, это проявление дружбы и солидарности, моя дорогая.