Мальчик, который не переставал расти… и другие истории про гены и людей

В медицине соблюсти равновесие между возможным, желательным и необходимым не такая простая задача. Всегда существует опасность ошибки. На мой взгляд, даже идеальный прогноз в отношении распространенных, более или менее поддающихся лечению заболеваний большинству людей сулит скорее вред, чем добро. Мне также представляется, исходя из нашего опыта, что данный прогноз пока еще слишком несовершенен, чтобы пользоваться спросом, даже если идея кажется на первый взгляд хорошей. Но генетическим тестам еще есть куда совершенствоваться — и лучше заранее определиться, как мы к этому относимся, поскольку этот джинн уже окончательно выпущен из бутылки.

Кстати, если уж речь зашла о мифических существах: есть волшебство и другого рода, причем оно совсем рядом.

10. Ложка маннозо-6-фосфата

Консилиум врачей созвали,

Но те помочь могли едва ли

И взяли плату, дав ответ:

«От этой хвори средства нет».

Хилэр Беллок[128]

Джесси Гельсингер^{55} умер 17 сентября 1999 г., через несколько месяцев после того, как отметил свое 18-летие. У Гельсингера было редкое наследственное заболевание, из-за которого его организм не мог выводить излишки азота. Он стал добровольцем в клиническом испытании, целью которого было выяснить, безопасно ли вводить в человеческий организм модифицированный вирус, предназначенный для переноса здорового варианта гена в клетки печени. К несчастью, ответ оказался отрицательным — организм Гельсингера отреагировал неожиданным и драматическим образом. За четыре дня у него постепенно отказали все внутренние органы, и, несмотря на усилия врачей, спасти его не удалось.

Упомянутое клиническое испытание стало одной из первых попыток осуществить генную терапию — способ лечения, основанный на прямой замене поломанного или недостающего гена, когда его рабочая копия вставляется в ДНК больного. На пути генной терапии стоят огромные технические затруднения, и некоторые риски, связанные с попыткой ее применения, уже были известны. Но никто и представить не мог, что доброволец может умереть. Смерть Джесси Гельсингера стала шоком для всех, кто работал в этой области, и многим генетикам тогда казалось, что сама идея генной терапии умерла вместе с ним.

Во время публичного объявления о завершении проекта «Геном человека» в 2000 г. и президент США Билл Клинтон, и британский премьер-министр Тони Блэр говорили о мечте — о том, что наше новое знание о геноме укажет нам прямой путь к лечению болезней. Оба упоминали рак; Блэр затрагивал также лечение наследственных заболеваний. За последующие годы прозвучало немало упреков в отношении того, что генетика так и не обеспечила чудесных исцелений — недавняя газетная статья была озаглавлена: «Проект „Геном человека“^{56} — надувательство?» (Was the Human Genome Project a Dud?). Ответ на этот вопрос в статье был утвердительным. К счастью, это далеко от истины — как мы уже убедились, проект «Геном человека», безусловно, сыграл во всех отношениях важную роль для людей с наследственными болезнями и их близких. В частности, благодаря знаниям, полученным в ходе расшифровки генома, совершенствуется лечение онкологических заболеваний. Секвенировав геном раковой опухоли и сравнив его с геномом здоровых тканей того же человека, мы все чаще можем установить, какая именно генетическая поломка привела к развитию опухоли. Многие виды терапии — как уже существующие, так и те, что только разрабатываются, — направлены непосредственно на то, чтобы бороться с последствиями этих поломок.

Но что касается излечения наследственных заболеваний — эта задача всегда была практически неосуществимой.

Наследственные заболевания трудно лечить потому, что проблема скрыта глубоко внутри. Клеточное ядро — это обнесенная стенами крепость, огражденная от вмешательства именно потому, что вмешательство опасно; повреждение ДНК может погубить клетку, а та, которая выживет, рискует превратиться в раковую. Идея генной терапии обычно состоит в восполнении недостачи, но в случае многих наследственных заболеваний дело вовсе не в том, что чего-то не хватает. Иногда неисправный ген работает излишне активно, так что проблема заключается в избыточности, а не в недостаточности. Порой неисправный ген заставляет клетку производить токсичное вещество, например аномальный белок, который накапливается внутри клетки и отравляет ее. А порой, даже если проблема в недостаче, речь идет о том, что чего-то не хватает в определенный момент, например в первые недели после зачатия. В этом случае заменять ген взрослому или даже новорожденному младенцу бесполезно — слишком поздно.