Мальчик, который переплыл океан в кресле

Я хочу спросить, что за происшествие, но женщина-полицейский продолжает:

– Все картины были изорваны и испорчены; нас позвали, потому что из церковного зала собраний доносились крики.

И она закрывает блокнот.

– Кто-то порвал картины с Голым Мужиком? – спрашивает Билли. Лицо его сморщилось, как использованная фольга.

Но я не думаю про Голого Мужика. По моей спине пробегает холодок: я вспоминаю тот момент, когда застал папу с Перл в коридоре. Тогда они тоже ругались. Я спрашиваю женщину-полицейского, папа ли это испортил картины, он ли кричал на выставке. Она трясет головой и отвечает, что папа в порядке, и это главное. Его скоро освободят без предъявления обвинения. А вот Перл, с другой стороны…

Если бы я сейчас писал отчет для детективного агентства «ШПИОН», получилось бы примерно следующее.

ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. Мисс Перл Киннертон.

МОТИВЫ. Не могу сказать наверняка. Может, ревность? Может, она очень злилась, что папа до встречи с ней жил с мамой? Может, она думала, что после нее он начал встречаться с другой девушкой, хотя я написал ей и сообщил, что Камий не папина девушка? Может, она не поверила сообщению?

ВОЗМОЖНОСТЬ СОВЕРШИТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЕ. Она была с папой на выставке. На самом деле это даже была ее собственная выставка.

ВАЖНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ. Агрессивная природа ее поведения была замечена мной в коридоре. Перл держала папу за запястье, лицо ее было искажено злобой, и вокруг словно парило ужасное черное облако гнева. Я не знал, что и подумать. Папа пытался отстраниться, но ее алые ногти вонзились ему в руку, и он не мог уйти. Все это выглядело так странно, так зловеще, так неправильно. Мой желудок в ту же секунду приземлился на пол. Во рту было сухо, как на полу в хомячьей клетке. Я всего секунду был там, но понял, что увидел. Да, поначалу я старался не обращать внимания, потому что сам себе не поверил. Но теперь я знаю: это Перл напала на папу, а не наоборот.

Женщина-полицейский отказалась рассказать нам больше. Она все повторяет, что папа скоро вернется. Вот и все. Она не говорит, как случилось «происшествие».

Внезапно Билли шепчет:

– Мне больше не нравится Перл. Она сказала, что это я убил мамочку. Мне от этого грустно.

Офицер останавливается и смотрит на него. Мне приходится объяснять, что мама умерла при родах, и я вижу, как расслабляется лицо женщины-полицейского: ей не придется иметь дело с еще одним преступлением. Она напоминает нам, чтобы мы больше никогда не шалили на причале. «Это опасно», – говорит она, выразительно глядя на Билли. Он упоминает Брайана, и она спрашивает, знаем ли мы что-нибудь про еще одного человека, который оказался в воде. Рукой она уже сжимает рацию.

– Нет, – отвечает Билли. – Это моя улитка. Там, внизу, было очень темно, и я не видел никаких прекрасных русалок, но Бекет говорит, что прекрасная русалка видела меня.

И я видел маму.

– Она подарила тебе пузырьки жизни, – замечаю я.

– А потом я увидел небеса.

Если Билли не перестанет болтать, нас заберут в психушку. Я нервно смеюсь и говорю, что Билли дурачится, но он продолжает настаивать на своем.

– Сначала я увидел темноту, а потом небеса, – повторяет братишка.

Я весь трясусь от страха. В дверь стучат.

В палату входит Кошка. Как же я рад ее видеть! Мы оба бежим к ней и обнимаем со всех сторон; от нее пахнет мокрой травой и розами. Она говорит, что очень разволновалась, когда позвонил папа. Он сказал ей, что находится в полицейском участке, но потом все объяснил. Он сказал, что ему сообщили из больницы, что мы здесь, и что ей надо будет забрать нас, а он пока закончит дела в полицейском участке. Женщина-полицейский улыбается и говорит, что мы втроем можем отправляться домой.

– Ох, Женщина-Кошка! – Билли обнимает ее так крепко, что вот-вот задушит. – Ты пришла за нами.

– Что-что? – Кошка смотрит на него изумленным взглядом.

– Ты пришла, – нервно повторяет Билли. – Ты ведь за нами пришла?

– Повтори, что сказал до этого!

– Женщина-Кошка?