Мальчик, птица и гробовщик

И Роза Финестра действительно была мертва. Альберто не обнаружил никаких признаков жизни в теле, лежавшем в холодной постели.

К тому моменту, как Альберто внес ее в свою мастерскую, в половине домов в городе зажглись огни, и маленькие темные головки устремили взоры к вершине холма. В темноте они не могли разглядеть, что происходит, но Клара постаралась, чтобы ее все услышали.

– Моя дорогая сестра, – причитала она, следуя по пятам за Альберто. – Моя дорогая сестра, – визжала она. – Ах, моя дорогая сестра, – рыдала она. – Умерла! – закричала она. – Умерла в собственной постели!

После шестидесяти трех лет злословия в адрес других мисс Роза Финестра сама стала объектом сплетен.

– Она умерла от воспаления кишок, – как-то утром сообщила Энцо одна покупательница, заказывая пирожное. – Правда. Так сказала Клара Финестра. Она болела несколько недель, валяясь в кровати, и не могла встать даже в туалет.

– Она умерла от опухоли в голове, – говорила другая, – которая с каждым годом становилась все больше и больше. Поэтому Роза Финестра и говорила такие глупости. В конце концов эта опухоль так разрослась, что ее мозги отказали и она замертво упала на улице.

Но один слух ходил дольше всех остальных.

– Это все ее сестра, – шептались горожане, когда гроб Розы (розовое дерево, 65 × 29 дюймов) опускали в землю. – Клара отравила ее, чтобы проникнуть в дом гробовщика. Она хотела сама найти украденного мальчика и присвоить всю награду себе. Она всегда ненавидела делиться чем-то со своей младшей сестрой.

Но, несмотря на все сплетни, Клара не проронила ни слова. После смерти Розы она стала необычайно молчаливой. Клара практически не выходила из дома, а в тех редких случаях, когда ей приходилось спускаться в город в полном одиночестве, она отказывалась о чем-либо говорить.

После смерти Розы притихла не только Клара Финестра.

– Море успокаивается, – сказал однажды Энцо, когда Альберто зашел к нему за традиционной буханкой хлеба.

– Чудовище спит, – протянула мадам Клодин, когда Альберто покупал у нее кулек шоколадных волков для Тито. – Вода такая спокойная, что даже рыбы не выпрыгивают.

Эта последняя новость повергла жителей в панику. Никто не мог припомнить те времена, когда воды у берегов Аллоры были спокойными или когда рыбы плавали, а не летали.

– Это ненормально, – перешептывались мужчины в таверне.

– Чем же мы будем кормить своих детей? – сетовали женщины на улицах.

Только один-единственный человек во всей Аллоре, похоже, был очень рад такой перемене погоды.

– Тунец по одной серебряной монете за штуку! – выкрикивал глупый рыбак, поднимаясь от скалистого берега. Впервые за восемнадцать лет он поймал улов с помощью удочки и лески, а не ведра, как раньше. И также впервые за восемнадцать лет нашлись люди, которые были готовы купить у него рыбу.

Когда волны перестали с неистовой силой биться о скалы у берегов Аллоры, над городом повисла зловещая тишина, нарушаемая лишь пронзительными криками глупого рыбака, которые возвещали о том, что он поймал очередную рыбу. Тито старался вести себя тише, чем когда-либо, а Фиа, напротив, начала шуметь.

Через два дня после того, как море успокоилось, она села у окна в комнате Тито и принялась выкрикивать: «Творп! Творп! Творп!» Тито пытался утихомирить птицу, предлагал ей еду и успокаивающе поглаживал ее, но она продолжала кричать. На следующее утро, когда он раскрыл ставни, Фиа издала громкий крик и вылетела наружу. Несколько часов подряд она носилась над морем и ныряла в воду, а когда вернулась, то принесла им подарок.

– Смотри, Альберто, – прошептал Тито, вбегая в мастерскую. В его руках трепыхался огромный тунец.

– Вот это да, ты поймал тунца! – воскликнул Альберто. – Я за сорок лет не словил ни одного.

– Нет, – сказал Тито. – Это не я, а Фиа.

С этого дня птица стала каждое утро вылетать из окна Тито и возвращаться поздно вечером, неся в клюве очередную извивающуюся рыбину. Обычно она слетала вниз по лестнице, приземлялась в соленую лужицу на кухонном столе и преподносила Тито с Альберто их ужин.

С каждым полетом крылья Фиа все больше выпрямлялись и крепли. Она почти перестала носиться кругами, и иногда Тито клялся, что видел, как птица спокойно летит по прямой. Она улетала все дальше и дальше в море и однажды отправилась так далеко, что Тито потерял ее из виду. Вечером в тот день она не вернулась.

Телескоп Тито

Тито сидел возле окна в своей комнате и вглядывался в морскую даль. Он провел так уже две недели, ожидая возвращения Фиа, и даже сделал себе телескоп из бумаги. Тито узнал о нем из одной книги, по которой Альберто учил его читать. Но он оказался бесполезен. Птицы над морем не было.

Тишину нарушил негромкий стук в дверь. Тито обернулся, но лишь на мгновение. Он знал, что сейчас появится Альберто с каким-нибудь лакомством, которое принес, чтобы заставить его спуститься и поесть. Но это не сработает. И не важно, что там будет. Тито решил, что не проглотит ни кусочка, пока не вернется Фиа.