Мальчик с короной

Бросается в кабинетик и выводит заспанного барашка. Бежит по трапу и сует бебешку Людмиле.

— Возьми его, девонька, а то у нас ему травки никакой нету… Железо кругом и вода… Сыро у нас, а ему солнышко нужно и тепло…

На дебаркадере остаются Нина Ивановна, Кончинский и Юра. Стоят и смотрят, как по мосту медленно, о чем-то споря, идут ребята. Кончинский поднял бинокль, разглядывает и смеется:

— Вовсю топают… Айвазовский, старикан-то наш, в авангарде, а баран в кильватере… Все как в лучших флотах…

— Да, им еще долго топать и топать… Сколько у каждого впереди мостов этих и всякого разного… И везде надо пройти и не сорваться…

Нина Ивановна жалостливо вздыхает и берется за чулок. Кончинский прячет бинокль и принимается за ржавый мотор. Юра надевает очки и разворачивает газету.

Впереди еще целая ночь дежурства.

Восходовские мальцы

Утро

Правление колхоза «Восход» располагается в центральной усадьбе деревни Громово и построено лет пятнадцать назад в виде слегка подправленного современным воображением древнегреческого храма.

Утро не такое уж раннее, у колонн храма-конторы людно. Председатель начинает прием с девяти, «народы» приходят к восьми и в ожидании покуривают, сбившись, как солдаты, в тесные кружки. Над шапками-ушанками вьется синий дымок, кто-то толкается, кто-то смеется. На площадь в клубах холодной октябрьской пыли, визжа и хрюкая, въезжает длинный, набитый свиньями зеленый грузовик. Из кабины выходят огромная, с выпуклым животом женщина и худой, похожий на погнутый гвоздь, мужик. Посмотрев на замок председательского кабинета и оглянувшись на свой стукающий копытцами грузовик, они озабоченно переглядываются.

Без пятнадцати девять через площадь перепархивает небольшая стайка хорошеньких и нарядных, как птички, девушек. Топоча лакированными, цветов радуги, сапожками, девушки, похихикивая, юркают в канцелярию и рассаживаются по своим жердочкам-столам.

Без пяти девять перед конторой останавливается новенький «Москвич», и из его нутра вылезает председатель Андрей Сергеевич. Сбоку, из-за угла правления, выходит навстречу ему секретарь парторганизации Антон Семенович. Андрей Сергеевич и Антон Семенович здороваются и сообща открывают дверь кабинета. Андрей Сергеевич — мужчина лет сорока, в зеленой шляпе, элегантном темно-синем костюме с галстуком, темными печальными глазами и темным портфелем в руке. Больше, чем на председателя колхоза, он похож на научного сотрудника какого-нибудь промышленного института. Войдя в кабинет, Андрей Сергеевич, не сняв шляпы, усаживается за стол и нервно закуривает папиросу. Рука со сгоревшей спичкой неуверенно тычется в разные стороны, не находя пепельницы, и застывает в воздухе. Заметив, в какую беду попал председатель, Антон Семенович осторожно берет из руки Андрея Сергеевича спичку и бросает в угол, где стоит урна. Антон Семенович — крепкий, круглоголовый мужчина лет пятидесяти пяти, совершенно непохожий на научного сотрудника, а очень похожий на боевого секретаря парторганизации небольшого колхоза. Одет он в домашней вязки свитер и старенький заношенный пиджак, в карман которого с крестьянской основательностью заткнуто несколько карандашей и ручек. Оглядев кабинет и встретившись глазами с книгой П. Шапкань «Сельское хозяйство будущего», он, как солдат перед боем, переступает ногами, оправляет складки пиджака и говорит: «Входите!»

Постепенно площадь перед правлением пустеет. Остается грузовик со свиньями, роются в земле беспризорные, бродячие курицы, медленно кружат в воздухе голуби. На площадь выходит старенький учитель. Скрипя палкой по песку, он с трудом передвигает ноги и, прислонясь к забору, долго отдыхает: он идет в школу. Его бывшие ученики толпятся в кабинете у председателя.

В то же утро в пятнадцати километрах от центральной усадьбы, в деревне Синьки, проснулся в избе своих родителей двадцатидвухлетний тракторист Витя Шершнев. Проснулся по военной еще привычке, рано, и, хоть никто не гнал и не понукал (жалели еще после армии), оторвался от теплой подушки и встал. Можно было и не вставать, но встал, оделся и вышел на двор к холодному, как камень после ночи, «Беларусю». День начинался теплый и сырой, за полем с седым недобранным льном багровел, точно зорька, осинник, а еще дальше, выгибаясь по холмам, тянулись гребенками еловые и сосновые боры.

Старенький трактор «Беларусь» с телегой-прицепом стоял, уткнувшись мордой в дверцу сенного сарая, его задние, измазанные навозом колеса смешно косили и разваливались в разные стороны. С неодобрением посмотрев на трактор и стукнув несколько раз кулаком по колесам, Витька забрался в кабинку и включил стартер. Кабинка затряслась, полетели с капота приставшие за ночь листья.