Мальчик, сделанный из кубиков

Изучаю содержимое своего инвентаря и, разумеется, нахожу там карту, на которой изображено мозаичное подобие нашего общего ландшафта. Большой квадрат в северо-восточном углу – это замок, который мы построили в выходные.

Выдвигаюсь в путь, осторожно огибая многочисленные бездонные пропасти, пока местность не начинает уступами подниматься. С поросшей травой кручи открывается вид на замок, который мы построили. Высокий и величественный, он тянется к небу. Чувствую себя королем, что вернулся в свою столицу после изгнания, – вот только встречают меня не толпы верноподданных, а одинокая корова, перепрыгивающая с одного уступа на другой. А еще за то время, пока меня здесь не было, облик замка изменился. Две из четырех внешних стен, которые мы изначально сложили из тусклых серых булыжников, теперь облицованы желтыми блоками, которые отражают солнечный свет. Подхожу ближе и вижу Сэма. Забравшись на самый верх третьей стены, он методично, кирпичик к кирпичику, выкладывает один ряд камней за другим. Потом он замечает меня и начинает спускаться. Я дохожу до ограды, которой мы обнесли наш замок в попытке защититься от волков, и бросаюсь сквозь ворота к Сэму. Он бежит мне навстречу. Кнопки «обняться» нет. Но она совершенно необходима!

– Привет, Сэм! – кричу я, забыв обо всем на свете. – Как твои дела? Что ты делаешь?

– Папа! Я делаю лондонский Тауэр цветным! Как на фотографии. Это известняк!

Теперь я это вижу. Светлая облицовка – не единственное новшество. Сэм надстроил еще один этаж и проделал окна в нужных местах, так что они даже более-менее соответствуют оригиналу. Наверное, у него ушла на это уйма времени.

– Это потрясающе, – говорю я. – Можно тебе помочь?

– Да! Это же наш замок!

– Сэм, извини, что так получилось в воскресенье. Извини, что мы лишились всех наших вещей. Вечно я все не так делаю.

– Ничего страшного. Мама сказала, что люди во время приключений лишаются своих вещей. Так часто бывает. А ты знаешь, что в лондонском Тауэре есть Кровавая башня?

– Я знал! Значит, мама поговорила с тобой после того, как я ушел?

– Да, мне было грустно, но мама сказала, что это не страшно. Она сказала, что в приключениях всегда подстерегают опасности и поэтому они и есть приключения, а не прогулки.

В этом вся Джоди. Она всегда была способна объяснить Сэму, как устроен мир, переложить его переживания на понятный ему язык. Я все время забываю, что во многих отношениях он в нашем мире вроде туриста – озадаченный путешественник, который понятия не имеет о местных странностях и обычаях. Она его «Гугл-транслейт». Там, где я останавливаюсь как вкопанный и пасую, Джоди берет его за руку и ведет за собой. Я выгляжу последним слабаком. Пора это прекращать.

– Так, давай достраивать наш Тауэр! – командую я.

Беру телефон и ищу в «Гугле» фотографии настоящего Тауэра. Ясно, что нужно изменить форму и уменьшить размер четырех угловых башен, и я берусь за работу. Для начала сооружаю несколько приставных лестниц, чтобы добраться до вершины каждой стены, затем стесываю верхние ряды камней. Это наиболее осмысленное мое занятие за последние несколько дней. Скидываю с плеч одеяло и выпрямляюсь, всецело сосредоточившись на работе. И вновь меня охватывает странное чувство полного погружения, словно я оказываюсь в мире по ту сторону экрана. После недавних событий это в каком-то смысле способ сбежать от реальности, все равно что открыть шкаф и очутиться в пикселизированной версии Нарнии – только без шитых белыми нитками религиозных аллегорий и говорящих львов.

За работой мы разговариваем. Сначала о том, чем непосредственно заняты, делясь материалами и инструментами, планируя, напоминая друг другу о том, что с наступлением сумерек нужно спрятаться внутрь. Однако потом, очень постепенно, начинаем затрагивать и более широкие темы.

– Папа, – говорит Сэм. – А ты на работе тоже делаешь дома?

– Почти. Я раньше работал в таком месте, вроде магазина, где мы продавали людям дома. Но больше я там не работаю.

– Когда я буду большим, я хочу строить дома.

– Ты хочешь быть архитектором? Это так называется.

– Да, я хочу быть архитектором. Я сделаю такой же замок.

– Удачи тебе с получением разрешения на строительство.

Это шутка, но едва эти слова срываются с моего языка, как я обнаруживаю, что в горле у меня стоит комок. Меня накрывает осознанием. Этот наш разговор – каким бы мимолетным и пустяковым он ни казался, – пожалуй, самый серьезный из тех, что нам доводилось вести. Теперь Сэм знает, чем я зарабатывал на жизнь. Для меня это откровение. Я всегда полагал, что он не понимает или не интересуется ничем, выходящим за рамки его собственного опыта. И мы с ним никогда прежде не говорили ни о его будущем, ни о его надеждах, ни о его амбициях.

У него есть амбиции.

Мы продолжаем постройку, меняя кирпичи, сглаживая очертания башен. Сэм показывает мне, как соорудить плавильную печь: из песка в ней можно сделать стекло, чтобы у нашего замка были настоящие окна. Закончив, мы отходим в сторонку и любуемся делом наших рук.