Мальчик, сделанный из кубиков

Следом за ним выходим через двустворчатую дверь в главный коридор; он тем временем рассказывает, что школа была основана частично на государственные, частично на благотворительные средства, что весь проект нацелен на то, чтобы не было ни закрытых помещений, ни узких проходов, ни тесных коридоров. Стены сознательно оставляют голыми, поскольку разноцветные рисунки, которыми обычно завешивают все вертикальные поверхности в обычных школах, могут вызывать у некоторых учеников сенсорную перегрузку. Классы в школе малокомплектные, все учителя и ассистенты имеют специальную подготовку. Атмосфера спокойная и неформальная, словом, полная противоположность тому, что сейчас происходит у нас с Джоди. Интересно, замдиректора заметил наши натянутые отношения?

Сэм плетется позади нас, цепляясь то за руку Джоди, то за ее пальто. Я пытаюсь подбодрить его репликами типа «Смотри, Сэм, они тут играют на айпадах» или «Смотри, у них есть большой телевизор», но он или глядит на меня с унылым видом, или отводит глаза.

Идем дальше. Тристан рассказывает, что в школе учатся ребятишки с самым разным положением на шкале спектра; некоторым требуется очень серьезная помощь. В одном классе мы видим мальчика, который читает за партой, беспрерывно стуча себя ладонями по голове и негромко постанывая. Сэм шарахается от двери. Но еще мы проходим мимо небольшого видеозала, где несколько подростков записывают подкаст, а когда Тристан спрашивает их, чем они заняты, те отвечают вежливо, остроумно, вполне уверенно. После всего он дает нам кое-какие советы насчет процесса поступления и подковерных игрищ в местном отделе образования. Мы пытаемся все запомнить, но информации слишком много. Визит подходит к концу. Напоследок замдиректора обращается к нам, чтобы подытожить все то, что мы сегодня увидели.

– Наша главная цель – сделать так, чтобы ученики выходили из школы со всеми необходимыми навыками для самостоятельной жизни.

Почему-то эта фраза бьет меня наотмашь. Эта та область, которую мы раньше всегда малодушно обходили в наших разговорах стороной, – вопрос о том, что будет делать Сэм, когда вырастет. Теперь же нас в него безжалостно ткнули носом. Неужели капелька самостоятельности – это максимум, на который он может надеяться? Откровенно говоря, мы и это-то с трудом себе представляем. Я пытался нарисовать в своем воображении Сэма на рабочем месте: как он выполняет инструкции, вписывается в коллектив, разбирается в хитросплетениях взрослой жизни, взрослых отношений. Ничего не вышло. А уж представить себе, как Сэм живет самостоятельно? Заботится о себе? Встречается с кем-то? В данный момент эта идея кажется утопической.

Тристан пожимает руки нам с Джоди, потом снова приседает на корточки перед Сэмом.

– Думаю, тебе у нас понравилось бы.

Однако, очутившись на улице, Сэм остается по-прежнему тихим и апатичным. Мы одиноко стоим на асфальтовой дорожке, глядя, как автоматическая дверь закрывается за нами.

– Ну, что скажешь? – спрашиваю Сэма.

– Там были страшные мальчики. Мне не понравилось.

– У них есть компьютеры, и вообще, там спокойно и приятно, – говорит Джоди.

Сэм озирается по сторонам. Его лицо – маска сосредоточенности, как будто он отчаянно пытается донести до нас что-то, какую-то беспокоящую его мысль, слишком сложную, чтобы он мог облечь ее в слова.

– Но… я хочу быть архитектом, – произносит он наконец.

И медленно идет к машине.

Я смотрю на Джоди:

– Ну?

– Выглядит потрясающе.

– Да. Но Сэм уловил, что это не обычная школа. Он все понимает. Понимает, что, если он пойдет в эту школу, это значит, что он сам тоже не обычный мальчик.

Мы оба слишком поглощены собственными тревогами, чтобы довести эту мысль до логического конца. Вместо этого мы следом за нашим сыном возвращаемся к машине, дрожа на пронизывающем осеннем ветру.

Вечером мы с Сэмом снова встречаемся в «Майнкрафте». Мы сделали каменные мечи и факелы и добыли достаточно железа, чтобы можно было скрафтить из него броню для защиты. Теперь отправляемся подальше от замка, собираем еду, взбираемся на каменистые склоны и углубляемся в пещеры. Натыкаемся на залежи угля, который жадно выкапываем. Иногда отваживаемся углубиться чуть дальше в надежде заметить среди бесконечных серых блоков под горами желтоватый блеск золота. Но в какой-то момент Сэм неизменно отступает, не решаясь копать глубже.

– Там будут пауки и скелеты. Они мне не нравятся.

Натыкаемся на еще одну гигантскую пещеру, к востоку от замка, которая зияет в отвесной скале, точно разверстая пасть. Скорее всего, в ней скрывается заброшенная шахта – в каждом мире «Майнкрафта» их полным-полно, – а это значит, что внутри можно найти сокровища. Но Сэм уперся и не желает даже подходить близко. Где шахты, там и монстры.

Досадно, однако я не заставляю его. Во внешнем мире я постоянно чувствую себя обязанным подталкивать Сэма к общепринятым нормам. Здесь же, понял я вдруг, это не имеет значения. Я не ощущаю на себе этого давления. Пусть боится сколько хочет. Нам некуда спешить.