Мальчик в башне

Я понял, насколько мне страшно, только тогда, когда мои руки перестали меня слушаться. Они казались слишком большими и онемевшими, будто их отрезали. Я сглатываю слюну и концентрируюсь на скотче. Приходится тянуть изо всех сил. Он отрывается с громким рвущимся звуком, который пронзает меня насквозь и оставляет неприятное тяжелое чувство внутри.

Я не знаю, правильно ли поступаю. Я не Оби, и не знаю, что я делаю. Я просто парень с семнадцатого.

Но в чем-то, наверно, я все-таки похож на Оби. Когда я рассказал ему про свет из соседней башни, он ответил, что мы должны попытаться спасти этих людей, а я как раз это и делаю. Я пытаюсь спасти человека, которого видел из окна. Я не могу его бросить.

Пол в коридоре за двустворчатыми дверьми посыпан толстым слоем соли. Ноги утопают настолько, что я вспоминаю зиму и снег, хотя эти сугробы коричневато-оранжевые, а не белые. Забавно, как мы замечаем такие вещи, будто мозг пытается обмануть тебя и заставить забыть, зачем ты пришел. Притворяется, что все хорошо, что страх не бежит по венам и не заполняет каждый уголок сознания.

На входной двери тоже скотч. Мне приходится оторвать почти весь. Он издает последний оглушающий звук, который разносится эхом по коридору, и я наконец дергаю ручку и выхожу наружу.

Как описать что-то совершенно непохожее на все, что ты видел в своей жизни?

Я открываю дверь и чувствую первое дуновение ветерка. Он такой холодный и неожиданный, что мне хочется вернуться назад. Но шок проходит, и ветер кажется свежим, прохладным и замечательным. Уже совсем забыл, каково это.

Я прохожу по соли, рассыпанной вокруг башни. Она хрустит у меня под ногами. Я слышу свое дыхание: вдох-выдох, вдох-выдох. Оно громкое, потому что на мне маска.

Постоянно боюсь, что какая-нибудь крошечная спора проберется мне под маску и я ее вдохну. Вокруг их, должно быть, тысячи, летают и кружатся, а я не вижу. Воздух абсолютно чист.

А потом я подхожу к блюхерам. Где-то они выросли мне по колено, а где-то гораздо, гораздо выше. Вблизи они красивые. И странные. Как будто внутри у них течет какая-то жидкость. Расползается кругами, никогда не останавливается.

У блюхеров прозрачная кожица, через которую можно видеть их внутренности. Жидкость напоминает мне бензин в лужах – у нее такие же цветные переливы. Или когда надуваешь мыльный пузырь, и он не лопается сразу, а висит в воздухе и переливается. Розовым, зеленым, желтым.

Но только блюхеры выглядят не совсем так. Такого я никогда раньше не видел. Не растение и не дерево.

У взрослых блюхеров стебли толстые, как канаты у нас в спортивном зале. Помню, они казались ужасно громоздкими. Мы залезали по ним наверх, и большинство из нас добиралось до самой вершины. Но по блюхерам, мне кажется, не заберешься. Они гладкие и блестящие – сразу соскользнешь вниз, если попытаешься.

Меня тянет их потрогать. Мне кажется, они будут мокрыми и склизкими, как желе. Или как улитки, которых мы находили на детской площадке.

На верхушке стеблей у каждого блюхера растет что-то большое и кругловатое с острым кончиком. У каких-то эта штука размером с палец, у других – больше, чем моя голова. Большие выглядят распухшими и надутыми, как воздушные шары. Будто лопнут, если их ткнуть чем-нибудь острым. Я иду осторожно, боясь их потревожить.

Среди блюхеров видно множество всякой зелени. Высокие тонкие растения с большими длинными листьями, пушистый кустарник с голубенькими цветочками сверху. Трава такая высокая и густая, совсем не похожая на грустные газоны, которые я помню. Она выглядит блестящей и плотной, будто через нее будет трудно идти.

Я не понимаю, как все это выросло на месте зданий. От них не осталось ни следа. Даже дорога покрыта желто-зелеными листиками, которые лежат на земле, словно ковер.

Я отодвигаю листья мыском ноги. Почва под ними почти черная – не тот коричневый песочек, который разлетался у нас с лопаток, словно пыль. Она гораздо, гораздо темнее, влажная и рыхлая, похожая на шоколадный торт, который мы ели на дне рождения у Гайи. Только еще темнее.

Я стою среди блюхеров, настолько удивленный всем вокруг, что почти забываю, зачем я вышел.

Движение в кустах. Там лежит человек, ждет, когда его спасут и отведут в башню.

Я оглядываюсь вокруг, пытаясь сообразить, куда мне идти. Из окна все выглядело совсем по-другому. Сначала я не могу понять, где я видел движение. Мне приходится обойти вокруг башни несколько раз, и только после этого я узнаю корявую ветку дерева, похожую на человеческую руку, которая была недалеко от того места, где прятался человек.

Я подхожу ближе и, кажется, вижу движение в траве. Я замираю, и меня опять накрывает неприятным чувством: может быть, я видел что-то, а может, и нет, и теперь момент упущен, и я никогда не узнаю точно.

– Тут кто-нибудь есть? – кричу я. Сквозь маску мой голос звучит глухо. Из-за пластика и шарфов меня совсем не слышно.

Снять я ничего не могу, поэтому подкрадываюсь к кустам, не отрывая глаз от того места, где, кажется, что-то двигалось. Из-за блюхеров и колючей растительности идти тяжело. Двигаться приходится медленно и долго.