Мальчики-охотники за удачей в Панаме

Илала слегка раскраснелась, но не от страха. Однако она хотела, чтобы Тчарн понял ее, и стала рассказывать ему, что белые люди много веков господствуют над миром за морями, и там есть много народов, которые враждуют друг с другом. Некоторые белые народы сильны, справедливы и мудры, другие тоже сильны, но злы и несправедливы. Она объяснила, что один из таких народов, который называется испанцами, вторгся в страну их предков, ограбил их и угнетал; поэтому текла, не знавшие всего, возненавидели всех белых, а не только тех, кто причинил им зло.

– Эти друзья, – сказала она, показывая на нас, – никогда не причиняли нам зла; напротив, они сами сражались с испанцами, нашими старинными и злейшими врагами. Почему я должна проклинать и ненавидеть невинных?

Гном внимательно выслушал это объяснение и, не отвечая на ее вопрос, с сомнением сказал:

– Вожди островов, которые ведут торговлю с белыми, говорили мне, что все белые одинаковы. Они никогда не бывают удовлетворены, им всегда нужно что-то принадлежащее другим.

Я рассмеялся, услышав это проницательное наблюдение: ведь именно таково сейчас наше дело. Нам нужны алмазы.

– Ты разрешишь нам увидеть эти замечательные булыжники? – спросил я.

Тчарн колебался.

– А вы позволите мне увидеть ваш движущийся дом? – спросил он.

Я едва не закричал от радости. Я все время искал способ перетянуть этого необычного персонажа на нашу сторону; он сам подсказывает этот способ, признавшись в интересе к нашей машине. Но это доказывает и его ум, выдает интерес к механике, и это усилило мое уважение к нему.

– Мы покажем тебе наш движущийся дом, самую удивительную вещь, когда-либо изготовленную руками человека, – серьезно ответил я, – и мы также возьмем тебя в поездку с нами, чтобы ты видел, как и почему движется наш дом. Но в ответ ты должен провести нас в свое жилище и показать булыжники.

Я был удивлен, когда он с готовностью согласился.

– Договорились, – тихо сказал он, и Илала шепотом сказала, что на его слово можно полагаться.

Мы вышли из леса и пошли туда, где оставили машину. Тчарн вначале с большим интересом осмотрел ее снаружи.

– Если бы этот человек жил в нашем мире, он мог бы присвоить мои патенты, – с улыбкой заметил изобретатель. Но поскольку такой опасности не было, Мойт объяснил гному, что машина может плыть по воде и двигаться по суше, потом пригласил маленького индейца внутрь и показал все механизмы и устройства, обеспечивающие удобства и комфорт пассажиров.

Тчарн слушал с глубоким интересом, и, если и не понимал некоторые технические термины – что вполне вероятно: я переводил, но в языке туземцев нет многих слов, описывающих механические явления, – ни словом, ни видом никак этого не выдавал.

Потом Мойт тронул машину провез изготовителя стрел по долине, постепенно увеличивая скорость, так что они буквально летели над землей.

Когда наконец мы остановились на краю леса, было очевидно, что гнома мы полностью завоевали. Его лицо было полно оживления и радости, он коснулся лба каждого из нас, потом касался своего сердца, показывая, что отныне мы друзья.

– Сейчас мы поедем в лес, – сказал он. – Я покажу вам дорогу.

Нас устраивала возможность спрятать машину среди деревьев, потому что мы ожидали, что туземцы будут нас разыскивать и причинять неприятности. Но мы не понимали, как большая машина сможет проходить в густом лесу.

Однако Тчарн хорошо знал в этому лесу каждое дерево и каждый куст. Он показал Мойту место, где мы проехали между стволами двух больших красных деревьев, и, сделав резкий поворот, мы увидели извивающийся проход, уходящий в глубину леса. Иногда мы едва не задевали стволы с обеих сторон, или прорывались через лианы, или буквально на волос миновали пень; в конечном счете поездка была не очень далекой с края леса, и вскоре нам пришлось остановиться, потому что дальше пути не было.

– Остальную часть пути мы пройдем пешком, – объявил гном. – Идите за мной.

Я никогда не забуду впечатление от этого величественного леса. Мир и сверкающий солнечный свет исчезли. Под ногами у нас были спутанные травы, изящные папоротники и великолепные мхи. Мы стояли в мире теней, в царстве загадок и тишины. Паутина листвы была такой тонкой и изящной, что только в глубине моря можно найти нечто подобное, между нежными ветвями мелькали пестрые бабочки, как туманные призраки своих великолепных собратьев из внешнего мира. Вот обширная колоннада, прямые стройные серые древесные стволы поддерживают массивную зеленую крышу, только ветви которой встречают солнце. Со стволов свисают занавеси лиан, в одном месте они в глубокой тени, в другом – ярко сверкают, если через листву прорывается солнечный луч и падает на них. Мы шли, и перед нами открывались новые чудеса, происходили невероятные преобразования, и нам казалось, что здесь и есть жилище фей и эльфов.

Мы, кажется, даже не успели осознать это, как оказались на поляне, на круглом месте; со всех сторон стволы деревьев своей листвой пытаются закрыть небо. Тщетная попытка закрыть полоску чистого неба, поляна была закрыта листвой только наполовину.