Мальчики с кладбища

Менее чем через час он сможет снова увидеть ее. Их семья снова станет полной – хотя бы на пару дней. Она поговорит с папой и увидит все, чего он добился. А завтра ночью Ядриэль поучаствует в акеларре, и вся его семья, все брухи увидят. Наконец-то он станет брухо.

Он должен быть взволнован. Возбужден. Он боролся много лет, чтобы этот момент состоялся.

Но в животе у него зарождалась тоска. Над ним нависало предчувствие скорого траура.

Сегодня он столько всего обретет вновь, но вместе с этим потеряет Джулиана.

Нужно вернуться к нему, пока еще есть время.

По мере того как он все глубже забегал на кладбище, суета праздника начинала стихать. Перед Ядриэлем вырисовывалась старая церковь. Изнутри сквозь пыльные стеклянные окна пробивался мягкий свет. Когда Ядриэль шагнул через калитку, его с головы до пят пронзило странное покалывание.

Марица сидела на ступеньках, раскинув вокруг белые юбки.

Когда он подошел, она встала.

– Ну что, пора? – спросила она, когда Ядриэль остановился перед ней.

Он отрывисто кивнул ей, не в силах оторвать взгляд от деревянной двери. Пальцы Ядриэля дрожали, поэтому он сжал руки в кулаки и крепко прижал локти к бокам.

Секунду она ничего не говорила, и он тоже.

Затем Марица отступила в сторону:

– Иди. – Она легонько подтолкнула его и мягко добавила: – Я буду на стреме.

Ядриэль заставил себя подняться по ступеням, прерывисто дыша и пытаясь набрать полные легкие воздуха.

Когда он толкнул дверь, у него перехватило дыхание.

Окна и каменные стены украшали десятки свечей – от чайных свечек до толстых столбиков из воска. Они висели в подсвечниках и лежали на полу перпендикулярно скамьям.

Ядриэль потянулся за ожерельем Джулиана, висящим на шее. Он сжал в руке медаль со Святым Иудой. Во вспотевшей ладони она была теплой на ощупь. Тяжелые ноги Ядриэля несли его по проходу мимо ровно горящих свечей. Главный алтарь заполнили высокие золотые подсвечники, короткие молитвенные свечи и декоративные канделябры, создав море мягко подрагивающего света.

Джулиан стоял перед ними у подножия алтаря спиной к Ядриэлю. Его подбородок был запрокинут к Госпоже, нависавшей над ним в черной накидке.

Каждый стук сердца отдавался в венах Ядриэля болезненной пульсацией.

Услышав его приближение, Джулиан оглянулся через плечо. Увидев Ядриэля, он повернулся и улыбнулся.

Джулиан стоял, засунув руки в карманы и склонив голову набок. Пламя сотен свечей пробивалось сквозь его размытые контуры, словно он гасил свой собственный свет.

– Я уже подумал, ты меня кинул, – сказал Джулиан. Он сощурился на Ядриэля, растянув уголки губ в игривой ухмылке. Теплое сияние выхватило ямочки. – Ну и кто из нас Золушка в этой ситуации?

Во рту у Ядриэля пересохло, отчего было трудно говорить.

– Я фея-крестная, – прохрипел он. – А ты – тыква.

Мелодичный смех Джулиана эхом разнесся по церкви и протанцевал сквозь зияющую дыру в груди Ядриэля.

– Ну что ж… – Взгляд Джулиана переместился на Госпожу.

Она ждала их у алтаря.

Когда Джулиан оглянулся, между его густыми бровями вновь образовалась складка.

– Ну, что дальше?

Ядриэль хотел утешить Джулиана, но не знал, что сказать. Ему было трудно удержать нахлынувший поток эмоций. Сердце отбивало монотонный ритм.

– Дай мне минуту на подготовку.

Ядриэль осторожно стер паутину с выцветшей черной накидки Госпожи и сорвал с золотого шитья пару мертвых мотыльков. Он протер пальцами нежные перья ее головного убора, и их цвета засияли в полную силу.

Его рюкзак лежал на ближайшей скамье. Ядриэль достал любимые закуски Джулиана, купленные ранее. Он поставил десерты, «Такис» и вонючий дурос у ног Госпожи вместе с пан де муэрто. Работая, он чувствовал, как Джулиан вертится позади. Он вытащил молитвенную свечу Святого Иуды, которую сунул в корзину в магазине, когда Джулиан отвернулся. Он зажег ее, и пламя задрожало. К закускам присоединились крошечная бутылочка мескаля и емкость с солью.

Ядриэль вытащил фотографию Джулиана и его брата, висящих на руках у отца. Он осторожно поставил ее в центре. Бархатцы, которые он захватил, были немного помятыми и увядшими, но он сорвал цветки с длинных стеблей и образовал из лепестков небольшое кольцо вокруг импровизированного алтаря.

Наконец он вытащил калаверу, украшенную завитками неоновых цветов – зеленым, желтым и синим. Из глаз распускались оранжевые цветы. На лбу покосившимися буквами с помощью пурпурной глазури было выведено имя Джулиан.

Ядриэль встал и вытер вспотевшие ладони о бедра.

Джулиан наклонился, и его пальцы коснулись калаверы, пошелестев лепестками золотых бархатцев.

– Моя собственная офренда? – спросил он, глядя на Ядриэля.

– Нечестно не иметь своей офренды – тем более в День мертвых. – Он пожал плечами, почесав в затылке. – Ничего особенного, просто я подумал… не знаю…

Джулиан встал.

– Она прекрасна, – искренне сказал он.